— В прошлом году ты постоянно оступалась около меня, Кейн.

Спасибо сестре, удружила. Так и знала, что она неспроста рвалась в тот тренировочный лагерь в Киллине.[1] От неожиданной догадки по спине пробежал холодок. Не может же Хаммер намекать на секс? Надеюсь, у Мары хватило ума с ним не спать?

— Обещаю впредь быть внимательнее, сэр, — это «сэр» скоро набьет мне оскомину.

Не дожидаясь ответа, я выскочила из тренажерного зала.

Новый день начался с общего марш-броска с рюкзаком весом в четверть собственного: три мили по пустыне за сорок пять минут. Пот струился по лицу, ноги дрожали, дыхание сбивалось. Господи, лучше бы я умерла вместо Мары.

— Кейн, ускоряйся! — голос Хаммера в наушнике был подобен выстрелу в мозг.

Услышав его, я зацепилась за корень юкки и растянулась на песке. И, пока отплевывалась и поднималась — упустила время. На финише мне удалось обогнать только Элис, остальные уже сдавали рюкзаки.

— Жаль, нет оценки меньше ноля, — с сарказмом заметил Хаммер и потянулся к планшету.

Все теоретическое занятие я просидела, обреченно уставившись на экран со схемой винтовки, но не услышала ни слова из лекции. В голове крутилась одна единственная мысль: мне не продержаться шесть недель. Забег по полосе препятствий уверенности не прибавил. Кто-то из парней случайно задел мою ногу, и я соскользнула с мостика в грязь. А потом слетела с бревна. Хаммер даже не стал комментировать, просто показал жестом «ноль».

На ужине я с трудом запихнула в себя кусок запеканки из обезжиренного творога. На другое не было ни сил, ни желания. Я по-прежнему могла похвастаться всего четырьмя баллами, как и Элис — мы оказались худшими в группе Хаммера. У Фолкнера отставали Бен, Бри и Мишель. Последняя все чаще заводила разговор об уходе, поэтому никто не удивился, когда за день до сдачи норматива, она молча собрала чемодан.

На построении Хаммер прочитал нам лекцию о необходимости трезво оценивать свои возможности и не отнимать время у других. К концу нравоучения мы привычно чувствовали себя ничтожествами. Фолкнер и вовсе не снизошел до сопутствующей речи, а сразу отправил группу на полосу препятствий.

— Завидую — вас хотя бы не втаптывают в землю, — посетовала я Бонни, когда мы встретились на завтраке.

— Зато гоняют так, что хочется сдохнуть, — она пожала плечами и снова уткнулась в тарелку с омлетом.

Парней мы больше не обсуждали — накануне сдачи норматива все разговоры крутились возле тренировок и их результатов. Секунды и баллы — других тем не было. В тренажерном зале, не дожидаясь приказа, я увеличила нагрузку на первом же подходе. Хаммер рвение не оценил.

— Выслуживаешься, Кейн?

Предплечья болели, но я продолжала сопеть, притягивая блок к груди.

— Прогни поясницу, — Хаммер подошел ближе. — И сильнее сведи лопатки.

Неожиданно он коснулся моей спины, и я чуть не выпустила перекладину.

— Еще раз, Кейн!

Стиснув зубы, я продолжила. От непривычной близости кожа покрылась мурашками.

— Следи за дыханием! Вниз выдох, вверх вдох!

Тщетные увещевания — я не могла и думать о разминке, пока сердце яростно било в ребра, а пальцы ходили ходуном.

— Ну же! — горячая ладонь скользнула к копчику. — Держи ритм!

Да поняла я, поняла! Хватит меня трогать! Но Хаммер не убирал руку, пока я не закончила упражнение.

— Еще три подхода, и переключаешься на гантели, — он что-то пометил в планшете и двинулся в сторону лежавшего под штангой Блейза. — Ксандер! Если решил позагорать — проваливай на пляж.

В конце занятия все получили по баллу. Мы с Элис снова были с одинаковым результатом.

— Увидишь — я вылечу, — с грустью пробормотала она, когда мы столкнулись на выходе из душа.