С каждым снятым отпечатком общая нервозность нарастала, а обсудить происходящее возможности по-прежнему не было — едва начались разговоры, Фолкнер построил свою группу лицом к стене. Хаммер предпочитал радикальные меры и уложил нас на пол:

— Пятьдесят отжиманий! А если кто-нибудь снова откроет рот и хотя бы чихнет — добавлю еще сотню.

Не обращая внимания на остановившиеся возле моего лица ботинки, я продолжала пыхтеть, сгибая и разгибая локти.

— Живее, Кейн, — Хаммер нервно постукивал мыском. — Или ты решила здесь уснуть?

Терпение — добродетель. Плевать ему на ботинки вовсе необязательно.

Закончив с отжиманиями, мы еще час проторчали возле лекционного зала, пока нас не отпустили на завтрак, так и не озвучив «приговора».

— К чему вся эта тягомотина? — Блейз импульсивно стукнул по подносу и едва не скинул с него омлет с беконом. — Могли бы сразу сказать, из-за какого идиота мы огребли по полной.

— Им нужно время обработать данные, — Мозес открыл пакет с молоком, щедро полил им хлопья и, съев пару ложек, добавил: — Вот увидите, к вечеру все прояснится.

— А нам что делать? Сидеть и ждать? — Талула резким движением вывернула жестяное кольцо на банке с колой. — Нормативов никто не отменял. Как их сдавать без тренировки?

Мы с Бонни понимающе переглянулись: она скорчила рожу, а я закатила глаза. В своем стремлении стать лучшей в программе Талула не знала меры.

К концу завтрака часы в столовой показывали без четверти десять. Если Мозес прав, и результатов проверки придется ждать до вечера, оставшееся время можно использовать для подготовки к Гарварду — освободилось больше половины дня! Черновик эссе готов, давно пора заняться правками. Планировала я зря, отдохнуть нам не дали. До и после обеда обе группы гоняли по полосе препятствий, и впервые за три недели даже отличники получили ноль.

— Отпечатки не подошли, — за ужином поделился слухами Мозес, к которому теперь все обращались как к Гуглу. — Поднимают записи с камер.

— А почему сразу не просмотрели? — удивился Макс. — Логичнее было бы начать с них.

— Наверное, камеры стоят не везде, — предположила Бонни. — Но вообще это свинство — вымещать зло на всех.

— И никому не начислить баллов, — поддакнула ей Талула.

— Не надоело ныть? — отложив вилку, Роб устало потер лоб.

— Дайте нормально поесть, — поддержала его Шазза.

Обидевшись, Талула отсела за соседний стол и ни с кем не разговаривала до самого отбоя.

На следующий день после разминки мы собрались в лекционном зале. Сержант Престон уже ждал нас, но вместо того, чтобы написать на доске тему, поднялся из-за стола и прошелся вдоль окон.

— Как вы наверняка слышали, у нас произошла кража. Взломщик воспользовался перчатками, решив, что этого достаточно для заметания следов. И понадеявшись, что на базе недостаточно камер видеонаблюдения. Возможно, он думал, что нам будет лень изучать записи, — ирония в его голосе неожиданно переросла в злость. — Вынужден разочаровать: мы отследили местоположение каждого из вас во время открытия файла на моем компьютере и нашли вора.

Сержант обвел группы пристальным взглядом:

— Даю десять секунд, чтобы признать вину и по собственному желанию покинуть программу.

Никто не шелохнулся.

— Пойдем сложным путем, — сержант достал из кармана сотовый. — Звоните вашему отцу, мисс Дэйли. Пусть свяжется с адвокатом. А потом соберите вещи.

Испуганная Шазза медленно поднялась из-за стола.

— У нее же всегда были хорошие результаты… — Талула посмотрела на Мозеса, словно он мог ей ответить.

Тот развел руками.

— Сэр! — неожиданно вскочил со своего места Роб. — Это я! Вор — я.