Когда попадешь к американцам, наверное, тебя проверят на детекторе лжи. Ответ на все вопросы только “да” или “нет”. Конечно, детектор лжи – неприятная и коварная вещь, но его тоже можно обмануть. Если тебя вечером предупредят, что завтра тебе предстоит тяжелый день, выспись хорошенько, а наутро пропусти через горло для спокойствия стаканчик водки или виски. Так и обманешь любой детектор лжи».

…Сергей дал мне еще много обстоятельных советов, например, что не стоит после побега бояться в воде акул, потому что они там не водятся. Кроме того, вода там теплая и до берега удастся доплыть без переохлаждения. Еще он посоветовал ничего не брать с собой и отныне забыть о переписке с близкими и друзьями. Тут он еще раз напомнил:

«Когда придет время, мы найдем тебя в любом уголке земли. Только напиши родителям письмо».

Вдруг мне в голову пришла страшная мысль:

«Так что, значит, я никогда сюда не вернусь?»

«Что же, – Сергей не сразу нашел правильный ответ. – Если там что-то не сложится, постарайся придумать, как вернуться. Но лучше, чтобы все сложилось».

В конце нашего разговора Сергея опять вернулся к формальностям, надавил на то, что я кандидат партии и обязательно должен выполнять свой долг и что ОНИ мне полностью доверяют.

«Ты там не один. На этом невидимом фронте есть много фронтовиков. Никто не знает о них и их борьбе. Родина никогда не забудет вашего героизма».

…Его следующие наставления я слушал вполуха. Потом мы попрощались.

На следующий день меня вызвали к директору приемной комиссии Военно-политической академии и без особых объяснений отчислили от учебы. Мне вручили запечатанный конверт, в котором, по всей вероятности, была моя характеристика с перечислением всех моих прегрешений. Его мне следовало передать командиру корабля.

В тот же день Валентин отправился к директору приемной комиссии и доложил, что хочет прервать свою учебу. Очень странно, что его также отчислили без особых проблем. В Москве наши пути навсегда разошлись. Он отправился Транссибирским экспрессом на Дальний Восток, а я направился поездом на восток в сторону Калининграда. В середине сентября на опорном пункте, где бросил якорь наш эсминец, началось оживление. Корабль дополна заправили топливом и зарядили снаряды. Трюмы заполнили немереным количеством картофеля, тушенки, сахара, кофе и чая. Опытные моряки сразу обратили внимание, что мы отправляемся в море в долгий путь. До этого мы не плыли дальше Балтийского моря.

Вероятно, я был единственным моряком в экипаже, кто знал, куда отправится «Справедливый». Но я молчал.

На корабль прибыл специальный офицер из штаб-квартиры опорного пункта, ввиду чего также можно было сделать вывод, что вскоре мы отправимся в дальний путь. Этот офицер так называемого особого отдела вооруженных сил 3-го управления КГБ отвечал за вопросы контрразведки. Он не тратил время зря. Тайком к нему в каюту шли матросы, которых он счел благонадежными, где он проводил с ними секретные беседы. Меня он также причислил к этому списку потенциальных стукачей, напоминая, что как комсорг и кандидат в КПСС, я обязан докладывать ему обо всем, что мне покажется подозрительным.

«Так точно, все будет сделано», – пообещал я ему.

За три дня до отплытия командир отдал приказ: «В составе объединенной эскадры Балтийского, Черноморского и Северного флотов – мы уплываем выполнять боевые задания в Средиземное море».

В данный момент советский военный флот начал реализацию доктрины адмирала Горчакова, в основе которой лежало активное противостояние военному флоту США. До этого американцы безгранично владели Мировым океаном, а наши боевые корабли передвигались у берега только перед своими опорными пунктами. Теперь, вследствие укрепления флота, он бросал вызов американским авианосцам и подводным лодкам.