– Он ставит под угрозу дело твоей жизни, подумай, что для тебя важнее, – Лиам выставил поднятые к верху ладони, словно Морфеус[113], предлагающий мне сделать судьбоносный выбор. – Дружба или группа? – он изобразил руками качающиеся чаши весов.

Я сильно закусил губу.

– Поговорю с ним, – я огляделся. В комнате пока были лишь мы. – Свали, будь так добр. И никого не пускай.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал Лиам.

– А ещё ты надеешься, что я поступлю правильно, да? – огорошил я его и захлопнул дверь перед самым носом.

Сколько себя помню, все вокруг ожидали, что я буду поступать исключительно «правильно».

Чэд продолжал мирно сопеть. Я начал трясти его.

– Чэд.

Он лениво приоткрыл один глаз.

– Надо перетереть.

Ударник прочистил горло с трубным звуком и поднялся, потирая виски.

– Что с тобой творится?

Чэд недоумённо глянул на меня и буркнул:

– Всё норм.

– Не-а. Не норм. На последнем концерте ты палочки не мог перед началом держать – руки дрожали, ребята из команды отпаивали тебя кофе. На предыдущем ты упал из-за установки – и даже не говори, что просто неловко повернулся, мы все знаем, что дело не обошлось без стальной фляжки. Я недолюбливаю нашего менеджера, но представляю, чего ему стоило отмазывать тебя перед публикой и журналистами. Не хотел бы я оказаться на его месте.

– Ладно, я сорвался, – проворчал Чэд. – Пару раз. Будь спок, не повторится.

– Можешь пройти реабилитацию, до нового тура далеко, – предложил я.

– Не хочу, чтобы меня заменили сессионщиком, – помотал головой Чэд.

– Тогда тебе надо бы реально завязывать с этой хернёй, Чэд. Лиам хотел просто уволить тебя – сбросить сообщение на пейджер и не пускать сюда больше.

– Серьёзно? – поморщился Чэд. – Вот мудак.

– Но у Perfect Plan может быть только один барабанщик, – Чэд поднял взгляд на меня. – И это несгибаемый суровый Чэд Алда.

Чэд закрыл лицо руками и вздохнул.

– Согласен? – спросил я.

Ожидая правильного ответа.

Если вы, ребятишки, считаете, что у рок-звёзд жизнь – сплошное удовольствие и вечный кайф, то я вас в этом разуверю.

Прежде всего – о вечном кайфе. Если он у вас есть, но получаете вы его путём закидывания в лужёную глотку наркоты и алкоголя, то моё вам почтение – долго вы не протяните. Поэтому любой мало-мальски здравомыслящий музыкант если и не откажется от разлагающего образа жизни, то, по крайней мере, разлагаться будет довольно умеренно.

А теперь о прочих прелестях жизни. Как я и говорил, музыка для нас стала этой самой жизнью. И, нет, не второй. Первой. Всё свободное время мы уделяли ей, лишь в перерывах урывая моменты на то чтобы расслабиться, жениться или почать баночку «Пепси». Разминки дома, репетиции в студии, выматывающие записи, репетиции на сцене перед ивентами, раздача автографов до онемения в руке, пресс-конференции, конвенты и общение с нашими фанатами, ответы на их глупые или каверзные вопросы и снова репетиции…

И новомодная напасть новейшего времени.

Где-то аккурат после выхода нашего второго альбома, сеть заполонили социальные сети разного пошиба. Лиам настоял на том, чтобы у каждого из нас по отдельности и у группы в целом были аккаунты в самых популярных из них. И не просто были, а активно бы велись.

– Люди любят всю эту хрень – так приоткройте им дверь в закулисье. Покажите им, как вы живёте, чем дышите, о чём думаете и всю эту безумно важную информацию лейте им в глаза и уши.

– Я этой хернёй страдать не буду, – тут же ответил я.

– Ты моя вечная заноза в заднице, – закатил глаза Лиам. – Что тебя на этот раз не устраивает, моя маленькая принцесса?

– Вот это всё. Мне не интересно снимать свою еду и придумывать к этому многозначительную подпись.