И тогда Яна Ишимцева пошла на последнее средство, как утопающий хватается за соломинку. Она стала пересказывать легенду из придорожного кафе, о сервисах-призраках на трассе. Пересказывала – и внимательно смотрела на бугристое лицо волка-любовника, как воспримет, верит ли сам в такие байки.

Яна готова была поставить 99 к 1, что не верит. И много бы проиграла, потому что один шанс из ста сработал. И не просто сработал – с невероятной силой воплотился.

Благодушный Влад рассвирипел. Его перекосило. Он рычал, как пёс перед дракой. Дракула верил в сервисы-призраки, в туман-людоед, и его, как Дракулу, смертельно оскорбляло, что на его земле водится без согласования с ним какая-то другая нечисть. Так лев, учуяв мускус другого льва, бросает все дела, любую, самую вкусную добычу – и торопится расправиться с конкурентом!

– Муж Кристины Рещенковой, которого твои люди пырнут заточкой в аэропорту Шикилева – как раз специалист по таким делам! – сказала Яна как бы невзначай.

– Что?!

– Что слышал. – Ишимцева поняла: она в первый раз переиграла своего насильника. – Именно Алексей и занимается такими паранормальными вещами. Он единственный в СНГ специалист по «зеркалу Нергала» и угловому письму «банановых языков»…

– Да?! – взломал брови наивным домиком Дракула.

– Да.

Яна не слишком понимала, какое отношение зеркало Нергала и тем более угловое письмо-орнамент на осколках керамики дошумерских племён Месопотамии может иметь к призрачной завесе инопланетных кораблей-людоедов. Но, как баба ушлая, хитрая, пройдошистая, хахалю своему Косте Бра под стать – надеялась, что и Дракула этого тоже не понимает.

Зеркало Нергала, угловое банановое письмо, призраки придорожных кафе – в сочетании это была магическая формула, воскрешавшая уже почти мёртвого Лёшу Липрандина в Шикилеве.

Если Дракула верит в мотели-призраки, то поверит и в нергаловы зерцала, и в алфавит углов, за предположения о котором Лёшу Липрандина объявили фриком и нерукопожатым в среде дипломированных «античников».

– Ты говоришь, что он специалист по плотоядным галлюцинациям? – напряжённо поинтересовался Влад.

– Да, да – обрадовалась подсказке Яна – По плотоядным галлюцинациям!

– А если это действительно инопланетяне? Ну, типа облачных рыбаков, отплыли поглубже ко дну атмосферы, и охотятся на рыбок?

– Маловероятно! – возразила Яна уверенным тоном, хотя что, собственно маловероятно?! Бабьим чутьём она догадывалась, что Цепешу не хочется верить в инопланетян. Он, привыкший считать себя абсолютной властью – перед гостями из космоса выглядел бы жалким дикарём, вожаком первобытных туземцев. И потому – не уму, а сердцу Влада, теперь уже можно говорить, особенно в последние месяца три – Влада-наркомана, желалось мистики, а не астрофизики. Пусть это будет грёбанное зеркало грёбанного Нергала какого-то, а не гости из глубин галактики! Пусть это будут заклинания на угловых письменах гипотетических «банановых» народов – а не Хищники с охотничьим визитом в медвежий угол Солнечной Системы…

– Так ты говоришь, он специалист?

– Единственный в России!

– Он ловчий плотоядных туманов?

– Ну, если он свободно читает «банановое» письмо и клинопись, если он разбирается с зеркалами Нергала – то сам-то как думаешь, Владик?!

Такая вот, чисто женская ловушка. Не навязывать – а дать принять решение и уверится, будто своим умом дошёл!

И Влад Дракула – которого никто и никогда не мог обмануть – тут вдруг, волей Нергала, попался, как ребёнок, в аккуратно расставленные хитрой девкой-рабыней силки…

***

Дракула, он же Цепеш, он же «Граф», уроженец Трансильвании, успевший уже стать прототипом для нескольких книг и фильмов жанра «ужасы», в позднем СССР возглавлял республиканское предприятие по распространению вин и ликёров, главной продукции прекрасного и процветающего, как эдемский сад, «народного хозяйства» советской Дакии.