Необходимо отметить, что С. Лесной не был «желторотым птенцом от науки». С 1915 года, когда появилась первая его печатная работа, автор напечатал более 150 книг, брошюр и научных статей (статьи научно-популярного характера не в счет). За более чем 50 лет он имел возможность понять, что такое наука и научный метод. Автор не замыкался в узком кругу своей специальности и печатал свои работы на разных языках и в разных странах: России (Акад. Наук, докторская диссертация), Украине (Академия Наук), Германии, Швеции, Англии, Голландии, Швейцарии, Австрии, Венгрии, Франции, Испании, Соединенных Штатах, Бразилии, южной Африке, Канаде, Австралии и на Гавайских островах. Автор сталкивался с разными проблемами, течениями мысли, разными мировоззрениями и, наконец, разными людьми.

Именно на основе своих научных знаний и опыта С. Лесной подошёл к изучению древней истории. Он исходил не из каких-либо личных побуждений, а из самой сути дела: «Нужно было сказать правду в глаза без всяких фиговых листочков ложных условностей и показать, что искажение истории не всегда и бесконечно остаётся безнаказанным… Ни одного из критикуемых нами лиц мы лично не знаем, ни к какому политическому лагерю мы не принадлежали и не принадлежим. Мы сказали то, что думаем». Материальная независимость С. Лесного позволила ему обойти все неизбежные рогатки издателей и редакторов, цель которых обычно заключается только в материальном интересе. Независимость эмигранта дала возможность печатать исследования без какой бы то ни было цензуры. Причём его работы не были просто историческими трудами, но содержали в себе и некую апелляцию к общественному мнению.

Он полагал, что нельзя из науки делать торжище для политических комбинаций, карманных интересов и дутого самолюбия. Его голос был голосом протестующего возмущенного читателя против глупостей исторической науки. Его работы направлены на пересмотр метода, применяемого историками, а что он плох, он показал на многочисленных примерах исторического анализа – старых и новых, своих и чужих и т. д. От решения этого вопроса, считал Лесной, все отмахиваются, «предпочитая систему Тришкина кафтана». Труды Лесного показали, что цели своей он достиг: он дал много нового и подтолкнул историческую науку к переоценке ценностей. По словам Лесного, «восставший, протестующий читатель [он имел в виду себя в первую очередь] был прав… суть конфликта, именно, что читатель в поисках истины сам вынужден был писать для себя историю русcов. От всего этого и проистекал наш резкий, протестующий тон».

Работа Лесного – призыв к борьбе с застоявшимися идеалами, прокисшими идеями, дутыми авторитетами и ожиревшим кастовым самодовольством, это восстание думающего читателя, которого пичкают идеями минувшего столетия. Он считал, что «история – это мы сами, наша творческая жизнь. Неужели же о нас самих не следует знать правды?» Сколько бы не замалчивали исторические работы С. Лесного, они являются документом эпохи, голосом неудовлетворенного читателя, и этот голос рано или поздно да будет услышан.

Одно важное дополнение по вопросу, почему Лесной использовал в своих трудах начертание слова «руссы» с двумя «с». Он разъяснил это так. Слово русский в древности в отношении национальности не употреблялось, о человеке говорили: он – русин, но говорили – земля руська или просто Русь, сокращая слово на манер: Чудь, Водь, Жмудь, Годь. Так как понятие – русский создалось и отчеканилось гораздо позже, он полагал, что не имел права его употреблять по отношению к временам, когда это понятие имело отличное содержание. Также Лесной не считал возможным употреблять термин – украинский в отношении домонгольской Руси: ни современных русских, ни современных украинцев и т. д. тогда не было, а были русины. Принять слово русин, по мнению Лесного, также было нельзя, ибо оно имеет чрезвычайно суженное содержание и понятно немногим. В этой связи Лесной взял термин, понятный всем, но вместе с тем и отличный от близких, уже существовавших: «Лучше может быть было употребить „рус“ с одним „с