После пяти минут шорканья виднеются черты Академии. С небольшого пригорка плавно вниз. Небольшая пробежка. Несколько фигур учеников плотно стоят у ворот. Проверяющий, практически не реагирует на плеяду опазданцев. Тот самый, ненавистный мною жирный охранник. Индюк. Он, как никто другой, может неожиданно подстегнуть отстающих ярко выраженными словами. Я не знаю таких людей, которые любили бы или… хоть как-то его уважали. Чистая неприязнь и откровенная ненависть. Он вот-вот должен был снизойти до нас.

Внизу стояло ровно 7 человек. Все абсолютно разные, но такие одинаковые. Одного я видел вообще впервые. Никогда его раньше в окрестностях школы не встречал. Двое других поодиночке более-менее мелькали. То один попадётся на опоздании, то второй. Ничем они, по сути, не отличались от своих сверстников. Обычная молодежь, которая грешит одним и тем же. Поздние за полночь посиделки. Короткий сон. Гораздо большую смуту вводили третьи, предпочитая стоять в маленькой группе на злобу всем. Приподнятое настроение. И ладно бы тихо. Так нет же, шутят. Балуются и галдят. Наверняка, впервые опоздали за всё время. Наше маленькое большинство, обособлено стоит в стороне. Кто-то зевает. Кто-то пытается на железной ограде проснуться как я. Очень сильно рубит. Прям на корню. В глазах всё чаще мерцают чёрные туфли вперемешку с асфальтом. Смотрителя соответственно это злит. Он всё ещё молча бухтит на крыльце.

Прошло не так много времени, а трясусь и ною как старая бабка. Ноги ели держат. Со злости хочется… обматерить. За версту чувствую скверную тушёнку. Несколько секунд в аморфном состоянии погружают обратно в сон. Очень хочется вздремнуть и именно в этот момент широченные ворота открываются. Как специально. На западло. Я задницей чуть ли не приземлился на асфальт. По идее нас не должны были вообще впускать, но иногда, из-за великой щедрости и нехватки рабочей силы, таки могли опоздавших пощадить. Не сразу, надо сказать. «Обязательно надо, чтобы в соку детишки поварились.». Бидл частенько эту фразу в тихую употреблял. На этот раз не повезло. Впустили… И зачем мы вечно торчали у ворот? Все же хотят домой? Кто знает… Я так до конца и не понял.

С этого момента лица окружающих поникли до невозможности. Люди всё же надеялись обратно уехать, но тут случился… облом. Хозяйственные работы не приговор, но-о… осадочек всегда есть. Кто боится ответственности и труда, тому максимально не повезло. Уж слишком сотрудники школы ушлые в оценивании страха и риска с подростками. Уж очень сильно разница степень наказания между учениками. Я бы даже больше сказал, везения. Можно, скажем… тяпкой землю рыхлить в течение трёх часов, а можно, коробку из одного места в другое за минуту перенести и всё, считай целый день свободен. Можно в фартуке целую смену на кухне отпахать, а можно на лавочке в каморке часик переждать. Многое нельзя и многое можно… Тут уж опять же, как… повезёт.

Если везенье обходит тебя стороной, можно вообще уехать на сутки чёрт знает куда. Привезут на голое поле, и давай, коряги грязные с одного места в другое таскай. Таких бедолаг как ты, наберётся целая гурьба. Ходи да таскай. Улыбайся. Работай. Не смей ныть и возмущаться. В твоём положении виноват только ты, а то, что солнце столбом, и тучки ни одной нет – так это не важно. Ни воды, ни деревца нет – ерунда. Вообще ничего рядом нет, только школьная заброшка в овраге, и ты весь… относительно… чистый такой. Грязный, чумазый, голодный… Уставший. Пить очень сильно хочется, а ничего кругом нет. Вот люди злятся и беснуются. Один учитель кричит на другого, другой на третьего, третий звонит, чтобы нас забрали и так сие бесовство продолжается вплоть до полдника. Обеда и близко не видать. Все свои потребности приходится держать в себе. Да, безусловно, забирают, но это самый отвратный опыт. Наплевательское отношение во всём. В выигрыше только заказчик и директор. Все остальные, получается… помучались за просто так, за то сделали целое «добро». Ничего просто так не бывает. Предчувствие как всегда… только… дурное…