Почти полностью изорванная в тряпьё рубаха, кое-где смотрелась в виде сборища единичных лоскутков ткани, тем самым обнажая частично изувеченный торс. Из свежих, маленьких ран, сочилась каплями жидкость. От дырок побольше, осталась разве что грубая корка ткани, как будто бы их недавно прижгли. Всё ещё причудливо оставался висеть оторванный рукав пиджака с кусочком предплечья. Штаны не меньше верха потеряли пригодность. Грубо порванные вдоль чуть выше колен, ничем не выглядели лучше той же рубахи, разве что крови гораздо меньше. По первому впечатлению смотрелось всё из вон рук плохо. Как таковой надежды на положительный исход нет.

Пассия не могла больше спокойно ждать. Так и не дождалась его команды. Торопливо подбежала, неуклюже потрясывая ножками. Настолько эффективно, что муж даже и не заметил, как быстро подкралась его супруга. Не меньше самих ран, взгляд приковывало тёмное пятно, выглядывающее из-под кусков рубашки. Обильный шлейф начинался у правого лёгкого.

– (Запыхавшись) Всё, – дотронулась до плеча, – я тут… (Встревоженно) Божечки… – спряталась за спину. – Как его так… угораздило? Он жив?

– (Тихо) Честно, не знаю, – отошёл на полшага назад, – но нам лучше уходить. Нас здесь, – бегло осмотрелся, – не было…

– (Испугано) Подожди! – постаралась удержать на месте. – Мы не можем его одного бросить! Нужно хоть что-то сделать!

– (Напряжённо) Я сделал всё что мог, – отвернулся от трупа. – Больше мы ему ничем не поможем. Нужно уходить.

– Давай хотя бы… помощь вызовем? Тут же клиника рядом. Рукой подать.

– Ты что, – пальцем стукнул по своей черепушке, – совсем сдурела? Он же… мёртв, – хладнокровно заявил. – Нужно живо уходить отсюда, пока нас не заметили, – схватил за руку. – Не хватало ещё, чтобы смерть его на нас списали… Вот бы выдался денёк…

– Но это же неправильно…

– Знаешь, вот лично я, не хочу, чтобы ты мне в камеру подачки носила. Не хватало нам ещё увеличить и до того сильный приток безотцовщины… И так… дофига… всего… (Настойчиво) Идём… Ты мне, веришь?

– (Испуганно) …Верю.

– Тогда пошли, – насильственно потянул за собой.

Резкими шагами, его доводы уводили прочь от пансионата. Не прошли и с десяток шагов, как совесть неуместно взыграла.

– Стой! – резко остановилась, разорвав узы. – Я не могу так! Мы даже не проверили, дышит ли он. Мы не можем его так просто бросить! Нужно как-то не знаю… – нервно взмахнула, – дотащить. Тут же совсем близко!

– Ты что, с ума сошла? – легонько встрянул за плечо. – Он же покойник! Ты сама посмотри, посмотри, – пальцем ткнул на бледное тело. – Он весь утыкан трупными пятнами. Он умер дорогая, очнись! Он бледен как труп, а этот тёмный шлейф… Я не врач конечно, но живые люди так точно не выглядят. Идём лучше. Нам лишние проблемы совершенно не к чему. Подумай лучше о ребёнке.

– (Испуганно) Я поняла, поняла… но разве он может так быстро… Ты же мог случайно ошибиться… Может это… – осмотрелась по сторонам, – болезнь такая. Откуда нам знать?! Нужно обязательно вернуться и проверить. Я верю, что он жив! (Нервно) Давай, хотя бы сообщим о находке? Это же совсем просто сделать.

– Очнись дорогая! – ещё сильнее её встряхнул. – Очнись!.. (Спокойно) Ты что, не понимаешь, на что мы наткнулись? Этот парень… Он… Посмотри, как он одет, – краешком глаза посмотрел назад. – Эта форма нашей академии. Знаешь, чьи дети там учиться? Знаешь? Ну конечно знаешь. Как минимум детки граждан. Вот именно, что минимум. В основном – это отпрыски успешных и богатых людей. Им не составит особого труда на нас списать все его болячки и увечья. Увы дорогая, но мы ничего не докажем. Ничего. Из-за какой-то глупости мы можем лишиться всего… Ты только представь, на что способно родительское сердце, если они узнают, что мы были здесь и не помогли… Давай лучше пойдём. От нас ничего не зависит. Если будем стоять так и дальше, сделаем себе только хуже… Ну ладно, тебе, – легонько потянул за руку. – Пошли.