– Постой… Я тебя одного просто так, никуда не пущу. Я лично сопровожу тебя до твоего дома. И точка.

– (Удивлённо) А у вас что, – обернулся, – машины нет?

– Может, у других учителей и есть, но я пока что, – сблизилась, – не накопила… Да и слишком я молодая, чтобы уделять внимание таким мелочам. Ничего страшного, если пройдусь пешком. Целее буду. Не умру.

– Ну-у-у… последний автобус вы пропустили, так что…

– Идём, – пошла вперёд. – Теперь ты мне показывай дорогу.

– А может… вам не стоит этого делать, а то вдруг что подумают остальные. Слухи быстро полезут… Оно вам нужно?

– Ты что, правда, кого-то испугался? Да тут, – осмотрелась по сторонам, – вообще никого нет. Мы одни. Все давно уже по домам сидят… Боишься, что тебя со мной увидят? Меня боишься? Стесняешься?.. Тогда что?.. Меня совершенно не волнуют эти остальные, – рукой обвела дом сзади, – и их дурацкое мнение. Вот ни капельки… А даже если и узнают, пускай там себе нафантазируют немножко. Ничего, полезно будет. Пускай хоть так мозгами пошевелят.

Мира так рьяно по этому поводу говорила, словно давно хотела запустить острый слушок либо начать самой лично невнятную интрижку. Меня эта новость немного обескуражила. С трудом удавалось подобрать нужные слова:

– (Скомкано) Нет, просто… если нас увидят, то есть, как мы идём вместе… хуже будет только мне. Не вам…

– Всему виной, та шайка упырей, да? (Недовольно) Ги-иль… Если это так…

– (Суетливо) Нет, он здесь совершенно ни при чём, просто… Это немного не нормально… вот так… Учитель и ученик…

– Я в первую очередь твой лечащий врач, а потом всё остальное, что ты там себе понапридумывал.

Как же было стыдно. В одночасье запылали щёки. Красными стали кончики ушей. Ладони вспотели. Что хорошо, гнобить дальше не стали. Врач настоятельно продолжала гнуть свою линию.

– (Сосредоточенно) …Меня, знаешь ли, крайне заботит твоё здоровье, и не дай бог с тобой что случиться по пути. В жизни себе этого не прощу. Ты даже не представляешь, каково это быть ответственным за человеческую жизнь. Я-я… – немного замялась, – попросту не могу себе такое позволить. Я слишком серьёзно к такому делу отношусь. Авось пронесёт, тут не работает. Только не с людьми. Только не в твоём случае… Я тебя крайне прошу, – умоляющее посмотрела, – не надо. Не делай так, иначе ты испортишь как себе, так и мне настроение. Давай лучше… мирно пройдёмся. Хорошо?

– (Быстро) Да-да, конечно. Я на всё согласен, – крепко сжал кулаки за спиной, – только давайте уже пойдём. Не могу больше стоять на месте. Холодно, – косо осмотрелся по сторонам. – Морозит местами…

– (Заинтересованно) Прямо… настолько… холодно?

– (Неуверенно) Ну-у… да… – тщетно попытался охладить жар со щеки.

– Тогда пойдём. Не дай бог ты ещё простудишься.

Мира дала те самые, немыслимые секунды молчания после позора, чтобы я спокойно остыл. Умышленно или нет, но этого хватило.

Первое время, крайне тяжело давалось идти вровень. Пятки горели. Ноги хотели тотчас же удрать. Облегчение пришло тогда, когда её шаг стал длиннее. За спиной, гораздо комфортнее тупость переждать. Её одновременно элегантная и быстрая поступь, давала взамен поле для размышлений. Действия пока, только в зачатке находились. Я не решался сделать то, что требовалось от меня. Площадка вместе с воротами постепенно оставалась позади.

Каждый последующий метр давался всё легче, подталкивая её догнать. Обочина. Дорога. Как по мне, самая длинная, мощёная тропинка, по которой приходилось, когда-либо идти. Одна сплошная линия и нигде не прерывается. Несколько её хвостиков, расплетаются в разные стороны. Один вариант, как раз напротив нас стоит. Остановка. На ней этакий, бумажный самолётик, сложенный пополам, но размером с полноценную, крытую будку. Карниз носа практически ровно смотрит в землю, а задняя часть наклонена. Примерно 75°. Больше походит на открытый по сторонам шалаш. Остроугольный. Белый. Глянцевый. Внутри скорее… чёрный и серый. Две небольшие, деревянные скамеечки на два места в виде монолитного блока и кажется всё. Мы скоротечно проходим мимо. Хочется немного поседеть, но я, скорее всего, просто усну.