Ухов грубо спросил:

– Доставил бомжа?

– Так точно!

– Погоди! Вызову!

Майор повернулся к полковнику:

– Вы сразу заберете Жарикова или побеседуете с ним?

– Поговорю недолго!

– Ясно! Тогда я пошел заниматься документами, прапорщик после разговора выведет вас за пределы учреждения.

– Выведет?

– Пардон! Обеспечит беспрепятственный выход!

– Так лучше. Занимайся своим делом и давай сюда бомжа. Прапор пусть ждет в коридоре. Он у тебя надежный товарищ?

– Других не держу!

– Хорошо! Выполняй приказ!

Майор покинул кабинет. Прапорщик ввел тщедушного с виду, запуганного, опустившегося человека. Хотя внешне он выглядел неплохо. Пострижен, побрит, в дешевеньких, но отглаженных брюках, рубашке с коротким рукавом, в новых носках, это было заметно на фоне туфель под цвет рубашки. Конвоир доложил:

– Задержанный Жариков по вашему приказанию доставлен!

Полковник указал прапорщику на дверь:

– Выйди и жди в коридоре. Вызову!

– Есть!

Кабинет покинул и прапорщик.

Заместитель Данилевского встал, подошел к бомжу:

– Здравствуйте, Семен Игоревич!

– Здравствуйте, не знаю, как звать-величать вас.

– Просто полковник. Этого достаточно.

– Хорошо! Как скажете!

– Семен Игоревич, у вас есть претензии к содержанию в данном учреждении?

– Нет! Но я не пойму, почему меня вообще здесь держат?

– А что, в подворотнях, на свалке, среди опустившихся типов находиться лучше? По крайней мере, здесь вам предоставили трехразовое калорийное питание, чистую постель, душ. Или это не так?

Арестант вздохнул:

– Так-то так! Но свобода, знаете ли, это свобода! И ладно, если бы я совершил что-либо противозаконное, то понятно, место в камере. Но я же ничего подобного не совершал?!

Полковник спросил:

– Курите, Семен Игоревич?

– Почти отвык, но от сигареты не отказался бы!

Ромашин выложил пачку «Мальборо» и зажигалку:

– Забирайте и курите! Вот только пепельница? Впрочем, сбрасывайте пепел на пол, уберут!

Жариков закурил. Спросил:

– Вопрос задать можно?

– Конечно!

– Что значит наша с вами встреча здесь, в кабинете господина Ухова? Или вы представляете орган, осуществляющий надзор над учреждениями данного типа?

– Нет! Я представляю другой департамент, говоря образно. А встреча наша подразумевает короткий диалог между нами, после чего я принесу вам извинения, и вы обретете свободу!

Бомж удивился:

– Даже так? Неужели меня наконец отпустят?

– Да! И совсем скоро. Но перед этим я хотел бы поговорить с вами.

– Пожалуйста! Слушаю вас!

Полковник присел в кресло, предложил собеседнику стул.

Ромашин спросил:

– Скажите, Семен Игоревич, вас устраивает ваша нынешняя жизнь бездомного, беззащитного, никому не нужного человека? Обреченного жить ради того, чтобы элементарно физически выжить. Вас, образованного человека?

Жариков печально посмотрел на полковника:

– А разве я в силах что-либо изменить? Система раздавила меня, и я не нужен Системе!

– Ну не надо так. Система! Легче всего валить проблемы на нечто обобщенное. В своих бедах виноваты только вы! А не какая-то Система.

– Я? А разве не решения нашего родного правительства в свое время загубили сотни тысяч судеб таких людей, как я? Если бы не дефолт…

Ромашин перебил Жарикова:

– Вам ли не знать, что, если затеваешь какое-то дело, надо просчитывать все варианты возможного развития событий? Но… не будем развивать эту бесконечную и бесполезную тему. Как бы то ни было, вы стали тем, кем стали. Это прискорбно, но это факт!

– Вы хотите что-то предложить мне?

– Да! Иначе зачем стал бы я терять время на приезд сюда. Достаточно было звонка для вашего освобождения!

– И что конкретно вы хотите предложить мне?

Полковник поднялся:

– Ну, во-первых, примите извинения за необоснованный арест и содержание в изоляторе. А во-вторых, я хочу предложить вам вернуться к нормальной жизни!