Кузнец, быстро перебирая заплетающимися ногами, нёс мальчишку на руках. Оглядываясь по сторонам, он искал дверь с табличкой, говорящей о том, что здесь живёт лекарь. К сожалению, на Флидоре лекари всё ещё не договорились о едином символе для обозначения своих услуг. Однажды даже состоялось собрание трёх городов, куда принесли больше сотни различных предложений, начиная от иголки с ниткой и заканчивая себяписным полотном лекаря Знамуса, который изобразил тяготы работы с пациентом, фокусируясь на тенях и интерьере. Стоит заметить, что картина получилась довольно живой, в отличие от пациента, не дождавшегося лекаря-себяписца.

Кузнец увидел лист булдурного дерева, изображённый на одной из вывесок, и, расталкивая пошатывающихся вояк, отворил дверь ногой. Внутри его встретил удивлённый лекарь и его ученик. Так Кузнец решил по писклявому, тонкому крику, которым помощник отреагировал на первого утреннего гостя. Врачеватель и его юный исхудавший товарищ молча приняли Искора из рук Кузнеца и уложили его на стол.

– Рана от стрелы на спине, – Кузнец сел на первый же табурет и схватил кувшин, к его счастью, наполненный водой. Отпив полкувшина, он продолжил. – Была. Сейчас нет, но вы посмотрите, как он. Наверняка надо помочь… А я… посижу тут… пока…

Кузнец посмотрел в окно. Люди бегали взад-вперёд. Иногда появлялись монстры. Из узкого окна было сложно разглядеть, они убегали или догоняли. Окно – это жизнь в миниатюре. Мы не видим ни начала, ни конца. Только эпизод, что разворачивается перед нами. Конечно же, Кузнец так не думал. У него были простые и реальные представления о… В общем-то, обо всём. Но когда, если не в такие моменты, словосклад может поднять то, что, по его мнению, должно быть важно не только ему. Заставить читателя думать о том, что тот, возможно, упускал. Ведь иногда читатель и берёт в руки книгу, чтобы прочесть нечто подобное. К сожалению, бывает, что он навсегда откладывает её после размышлений словосклада, не касающихся рассказываемой истории.

Кузнец встал с кресла-качалки и подошёл ближе. Он видел, как тень надвигалась, и улица потемнела. Трактирщик выглянул в окно, поднял голову и заметил, как гигантский остров плывёт над городом. Он пригляделся и оцепенел. Остров повернулся к нему и лицом черепахи посмотрел на него. Лицом огромной знакомой черепахи. А потом она засмеялась.

– Туи!?! – Кузнец крикнул и очнулся.

Над ним нависли лекарь, его помощник и Искор. Воин поднял голову и понял, что лежит на том самом столе, на который укладывали мальчишку.

– Туи совсем большой вымахал! – он посмотрел на Искора. – А ты в порядке?

– Да, Кузнец, я цел. Спасибо тебе и нашему другу! – Он подмигнул герою.

– Незшта, – шелестя бумагой, пробурчал голос из-под балахона.

Врач и его помощник не поняли, кто издавал эти звуки, и отпустили трактирщика, когда тот перестал брыкаться.

– Вам нужно полежать. Хотя бы пару дней, – сказал лекарь. – Мы обработали все ваши раны. Не пойму, как вы дошли до нас ещё и с этим молодым человеком на руках.

– На вашем столе я и до конца этого дня не дотяну, – ответил Кузнец и, кряхтя, поднялся.

– Знаете, моя репутация лекаря зависит от того, сколько больных выживает и поправляется. Если вы сейчас уйдёте, то можете подпортить будущее не только себе, – врачеватель скрестил руки на груди.

– Ладно, – вздохнул Кузнец и, опираясь на локоть, лёг обратно на стол. – Ночь могу тут пролежать. Пацан, ты как?

– Всё в порядке. Лекарю нечего было делать со мной. Видимо, нам показалось, что стрела попала.

– Один мнительный до полусмерти, второй… – лекарь развёл руками и пошёл в соседнее помещение, а его помощник собрал инструменты и понёс их к ведру с водой.