Утром, когда Изольда пришла в часовню, гроб с телом ее отца был уже закрыт и полностью подготовлен к переносу в глубокий фамильный склеп. Принца Роберто, как оказалось, и след простыл.

– Он отказался вступать с тобой в брак, – холодно сообщил Джорджо, опускаясь на колени рядом с Изольдой, молившейся на ступенях алтаря. – Я полагаю, между вами произошла какая-то ссора?

– Твой Роберто – негодяй, – отрезала Изольда. – А ты – самый настоящий предатель, если это действительно ты, как он меня уверял, послал его к дверям моей спальни.

Джорджо еще ниже опустил голову и тихо сказал:

– Что ты! Никуда я, разумеется, его не посылал. Мне, право, очень жаль, но вчера я напился, как свинья, и, возможно, по пьяному делу предложил ему приложить все усилия, чтобы уговорить тебя выйти за него замуж. Но ведь ты же сама ему дверь открыла. Зачем ты это сделала?

– Я полагала, что твой друг – человек достойный. Кажется, ты и сам так считал?

– И все равно ты вела себя совершенно недопустимо! – упрекнул ее брат. – Открыть дверь своей спальни ночью перед мужчиной, да еще и пьяным… Нет, ты совершенно не способна о себе позаботиться! Отец был прав: тебя следует поместить в какое-нибудь безопасное место.

– Я и находилась в безопасном месте! Я находилась у себя в спальне! Я находилась в своем собственном замке! И разговаривала с другом своего собственного брата! Уж кажется, в таких обстоятельствах мне ничто не угрожало, – сердито сказала она. – Это тебе не следовало приглашать к нам такого человека, да еще и за обеденный стол его сажать! И ты не должен был убеждать отца, что этот мерзавец может стать мне «чудесным мужем»!

Изольда решительно встала, спустилась по ступеням алтаря и пошла прочь; брат последовал за ней.

– А что все-таки ты ему сказала? – спросил он. – Бедняга был так расстроен!

Изольда с трудом сдержала улыбку, вспомнив о бронзовой грелке, которой огрела толстого Роберто по башке.

– Ну, я дала ему ясно понять, каковы мои чувства. Учти: я больше никогда и ни за что с ним встречаться не стану.

– Ну, это-то проще всего, потому что вскоре у тебя вообще никакой возможности встречаться с мужчинами не будет, – с неприятной усмешкой заметил Джорджо. – Раз ты не желаешь выходить за принца, значит, у тебя одна дорога – в монастырь. Завещание отца не оставляет тебе иного выбора.

Изольда так и замерла на месте, осознавая смысл сказанных братом слов. Потом неуверенно коснулась рукой плеча Джорджо, пытаясь придумать, как убедить его отпустить ее на волю.

– И нечего так смотреть на меня! – грубо отрезал он. – Условия завещания абсолютно ясны, я еще вчера тебе об этом говорил. Либо принц, либо монастырь. Ну а теперь остается только монастырь.

– Давай я отправлюсь по святым местам вместе с пилигримами? – предложила Изольда. – Как можно дальше отсюда?

– Никуда ты не отправишься. Во-первых, на какие средства ты намерена это сделать? И потом, разве тебе по плечу подобные странствия? Ты же просто погибнешь! Ведь ты даже дома о собственной безопасности позаботиться не можешь!

– Хорошо, тогда я поеду к кому-нибудь из друзей отца – к кому угодно. Я могу отправиться к сыну моего крестного, графу Валлахии, или к герцогу Бра…

Джорджо мрачно на нее глянул.

– Никуда ты не отправишься! И сама прекрасно это понимаешь. Ты обязана поступить так, как велел отец. И у меня тоже нет выбора, Изольда. Господь свидетель, я все готов для тебя сделать, но отец ясно выразил свою волю, и я вынужден подчиниться его желанию. Как и ты.

– Брат… не заставляй меня делать это!

Они стояли в дверной арке часовни, и Джорджо, отвернувшись от сестры, прислонился лбом к холодному камню, словно от ее слов у него разболелась голова.