В ответ Миша наткнулся только на пустую ухмылку.

– Ты обдолбанный? Я понять не могу, – Миша то затягивался, то жестикулировал с сигаретой в руке.

– Я нормальный.

– Ну, да и хрен с тобой. Твоё дело.

На этом Миша повернулся в сторону батюшки, уже отпевавшего его шурина. Затем скрестил руки на груди, продолжая время от времени затягиваться. Его мысли были заняты чем-то более важным, нежели похороны.

А у Кати теперь всё прочнее засела мысль в голове о том, что совсем немного – и точно так же будут хоронить и Антона. Да, она стала жёстче, сильнее, ко многому привыкла. Она даже научилась подкалывать Антона и его приятелей, научилась шутить, жить и улыбаться, зная, что самый любимый человек в её жизни висит на волоске.

Священник закончил обряд отпевания и начал прощальную речь о Боге, о смерти и

жизни. О том, что есть переход из одного в другое. Это было нужно и помогало людям вокруг.

Миша выловил из контекста речи слова «был хорошим человеком» и не упустил

возможности прокомментировать:

– Хорошим человеком он был… Кощеем Бессмертным он был – смерть в игле нашёл.

Такой юмор никак не трогал людей, что были приближены к Олегу и возмущал тех, кто толком и не знал его, одноклассников, однокурсников и прочих случайных знакомых.

Впрочем, самого Мишу мало волновало, кто и что там думает. Кто и что услышит.

Обряд прощания был окончен, гроб погрузили в машину, люди начали рассаживаться по машинам, в автобус или расходится, если кто не мог ехать на кладбище.

Возле машины с гробом стояли Игорь, Аня и Катя с Антоном. Подошёл Миша, который уже успел с кем-то поговорить по телефону. Он обнял жену и спросил, как она. Аня ответила кивком головы и тяжким вздохом. Муж понял её без слов, поцеловал и сказал:

– Я на кладбище не поеду. Пора мне. Держись, всё нормально теперь будет. Я позвоню вечером.

С этими словами он пожал руки мужчинам, попрощался отдельно с Катей и уехал не

менее громко и заметно, как приезжал. Катя и Антон медленно шли к машине.

– Антош, я знаю, что сейчас просто колыхаю воздух, но Миша прав, – начала Катя.

Ответом ей послужило молчание. – Ладно, не будем. На кладбище едем?

Антон кивнул, открыл машину и сел за руль. Катя заняла место на пассажирском

сидении и посмотрела в сторону молодого человека, который сидел за рулём.

– Что? – повернулся к ней Антон.

– Ничего, – с улыбкой, пронизанной болью, ответила девушка. – А у тебя седые волоски прорезаются.

От этого она чуть не зашлась плачем. Общий фон, нагнетающая атмосфера, жизнь Антона, летящая в обрыв – всё это просто съедало Катю изнутри. Но она так умилилась сединкам Антона, хоть и очень сильно переживала, зная, откуда они взялись. Она понимала, что такая жизнь абсолютно ничего хорошего не принесёт Антону и ей, Кате. Эти мысли легко читались на лице девушки. Боль, переживания и любовь. Катя взяла за руку Антона.

– Я тебя люблю, – почти дрожащим голосом очень тихо говорила Катя.

Антон поцеловал девушку, сжал её руку и даже улыбнулся.

– За руль хочешь? – спросил он её.

– Не сейчас. Может, на обратном пути. Поехали.

Антон завёл машину, перевёл рычаг коробки передач в положение «Drive» и

пристроился в колонну.

– Скажи, что всё будет хорошо, – усаживаясь прямо и начиная следить за дорогой,

попросила Катя.

– Будет, моя принцесса. Обязательно будет.

Дома окутал туман, сквозь который просматривались только огни горящих окон. Даже силуэты самих домов этой осенней ночью было не разобрать. Я полусидел-полулежал на мягком диване у себя на балконе и забивал последнюю «пятку». Бережно и аккуратно, пытаясь не просыпать ни крошки мимо.