Лада толкнула коленом дверь и вошла в прихожую. В квартире пахло жареной рыбой. Сквозь шум воды и звон посуды пробивалось бормотание теледиктора.

– Мишель, побудь здесь, пожалуйста.

Кошка послушно присела на половик, обвив себя роскошным хвостом.

Девушка направилась к кухне и облокотилась о дверной косяк.

– Почему так поздно? С тобой все в порядке?

Бабушка внимательно посмотрела на Ладу. Внучка поправила воротник ее байкового халата, и глубоко вздохнула:

– Бабуля, скажи мне честно…

Она замялась, не зная, что говорить дальше.

Старушка медленно присела на табуретку.

Обе молчали, диктор из телевизора сообщил:

– И о погоде… По городу и области объявлено штормовое предупреждение.

– Говори…где? – тоном следователя по уголовным делам, выдавила из себя бабушка.

– Там сидит…

Внучка указала пальчиком в сторону входной двери.

Старушка с трагическим выражением лица уставилась в пол.

– Ба, там холодно и дождь льет…

Лада замолчала, поймав ее суровый взгляд. Взяв палочку, стоящую у стены, бабушка медленно поковыляла в коридор. Мишель сидела, не шевелясь, на коврике, как статуэтка из антикварного магазина.

– Черный? Именно его нам и не хватало для полного счастья. Я поняла. Это не ты их находишь, а они тебя. И с этим ничего не поделаешь. Кому-то суждено детей рожать, кому-то богатым быть, кому-то петь, танцевать, писать книги, а твой удел – котов подбирать. Поздравляю, милая.

– Это она. Ее зовут Мишель, – уточнила Лада.

– Мишель? – женщина удивленно подняла брови, и собралась было что-то сказать, но вместо этого уставилась на кошку.

– Надо же… ну, проходите. Здесь моя спальня. Вон диван, на нем вам будет удобно. Фикус просьба не обжирать. Там у нас кухня. На столе не валяться, в мусорное ведро не лазить. Завтрак в семь утра, ужин – когда явитесь.

Бабушка подошла к окну и отодвинула штору.

– Сейчас придут ваши соседи.

– Ба, прости меня. Это в последний раз.

– Не переживай, Лада, это точно последний раз. Мне недолго осталось.

– Ты сейчас специально сделала мне больно или у тебя случайно вышло?

Старушка открыла форточку и обратилась к кошке:

– Вот так и живем, Мишель…

В коридоре скрипнула входная дверь.

– Эй, вы где? Ух ты, как рыбка пахнет! Ольга Ильинична, это бычки?

– Нюма, проходи. Мы в спальне.

На пороге появился мужчина в махровом халате, с увесистым золотым жгутом на шее, и с черными глазами, напоминающими крупные маслины.

– О! Это что за уголек? Очевидно, новый жилец? Ильинична, вы уже приняли корвалол?

– Это Мишель, познакомься.

– О! Мишель – мастер спорта по ловле мышей. Хорошая кошка, породистая. Короче, вы идете? Все ждут. Есть хочется. Мы у Женьки сегодня.

– Я не иду на ужин, ноги на погоду разболелись.

Ильинична взяла Мишель и усадила ее на колени, Нюма с Ладой отправились на кухню, прикрыв дверь.

– Это что за номер? Она тебя не била?

– Я думала, она меня вообще прибьет, уж к врачу точно отправит. Но про врача пока молчит и как-то странно себя ведет. К чему бы это?

– К дождю. Пошли, у меня сейчас голодный обморок будет.

Лада вынула из холодильника бутылку водки.

– Держи. Забирай рыбу и иди, я сейчас…

Нюма вышел за дверь, а Лада вернулась в комнату бабушки.

Ильинична сидела на диване, и гладила Мишель по голове.

Девушка присела на корточки, и заглянула ей в глаза:

– Ба, скажи мне, что все хорошо. Ну, или скажи, что я псих, и мне пора к доктору.

– Тебе пора на ужин. Не пей много.

Лада подошла к двери и обернулась.

– Все хорошо. И то, что с тобой происходит, не имеет никакого отношения к медицине, – грустно улыбаясь, произнесла Ильинична.

– Ты о чем?

– Иди, не заставляй всех ждать.

– Значит, ты Мишель? Знала я в юности одну девушку с таким именем, – задумчиво произнесла Ольга Ильинична, и окунулась в воспоминания, что она делала часто, оставаясь в одиночестве.