Но работа Талаверы и его коллег была отложена из-за неудач в войне с Гранадой. Колумбу придется подождать. Но он хорошо воспользовался этим временем. Он заработал немного денег, чертя карты, встречался с важными людьми. Среди них были и его соотечественники-генуэзцы, двое богатых купцов из семьи Франческо, Пиньело и Ривароло, которые помогали финансировать завоевание Канарских островов, а также влиятельный Гутьерре де Карденас – тот самый, кто нес обнаженный королевский меч в Сеговии в 1474 году.

Возможно, эти люди в конце концов сочли, что Колумб сможет дать Испании несколько новых островов, вроде Канарских. Но что еще важнее, Колумб завязал дружбу с доминиканцем-теологом Диего Десой, который до недавнего времени был профессором теологии в Саламанке, а теперь служил приором в коллегии Святого Себастьяна здесь, а также был главным наставником наследника престола, инфанта Хуана, которому ежедневно давал уроки латыни. Почему Деса и Колумб стали такими друзьями, непонятно, – но так случилось, и, как всегда, большую роль сыграло духовное родство. Это была дружба, которая оказалась Колумбу очень полезной{215}.

Деса нашел Колумбу приют в доминиканском монастыре в Саламанке и познакомил его со своими друзьями, включая кормилицу инфанта, Хуану Веласкес де ла Торре, и ее кузена, Хуана Веласкеса де Куэльяра, казначея инфанта. Инфант очень любил Хуану – однажды, когда ему еще не было десяти лет, он сказал ей: «Ты должна выйти замуж за меня и больше ни за кого». Колумб также привязался к Хуане, и она стала его доверенной приятельницей{216}.

Кардинал Мендоса по-прежнему интересовался Колумбом и временами приглашал его к себе на обед, как и contador Кинтанилья. Талавера продолжал делать Колумбу небольшие регулярные выплаты, согласно решению монархов.

Комиссия, в которой председательствовал Талавера, собиралась зимой 1486/87 года в Саламанке. Ее выводы были такими же отрицательными, как и выводы комиссии в Лисабоне. Эти умные и хорошие люди, как и их португальские коллеги, считали, что выводы Колумба о расстоянии и легкости путешествия не могут быть верны. Они сделали вывод, что Корона ничего не получит, поддерживая Колумба, и что если он получит такую поддержку, королевская власть умалится{217}.

Это удручающее заключение было передано Колумбу в августе 1487 года. Комиссия смягчила резкость своих выводов, заявив, что они вовсе не исключают возможности, что однажды, когда будет выиграна война с Гранадой, Корона пересмотрит свое решение. Вероятно, на такой форме ответа комиссии настоял добрый доктор Деса.

Как бы то ни было, Колумб, естественно, пал духом. Он решил вернуться в Португалию. Его брат Бартоломео недавно писал о том, что здесь возобновился оптимизм по поводу новых перспектив мореплавания после того, как путешественник Бартоломеу Диаш в том же августе отправился в путь, чтобы в очередной раз попытаться достичь самой южной точки Африки (Лас Касас утверждал, что Бартоломео Колон участвовал в этом героическом плавании){218}. В том же самом году еще один замечательный португальский путешественник, Перу де Ковильян, достиг Каликута в Индии, проделав путь на исламском торговом судне через Красное море.

В начале 1488 года король Жоан отправил Колумбу охранную грамоту для поездки в Лисабон, которую Колумб показал королю Фердинанду и королеве Изабелле в Мурсии{219}. Но в то время испанские монархи все еще были заняты войной с Гранадой, и этот документ не впечатлил ни одного из них.