Просканировал, сволочь, а ты ведь даже не полиция.

Жить Тому хотелось чуточку больше, чем набить бугаю морду. Он примирительно повернул руки ладонями к охраннику и отступил на шаг. Тот молча указал Анне на дорогу и последовал за ней.

«В какое-то дерьмо я тут вмешался», – подумал Том.

Человек бесцеремонно выдирает чип из его руки и уносит считывать данные. По плечу стекает горячая струйка крови, Том думает только о том, чтобы почесать эту красную дорожку. Сознание концентрируется на ней, мозг регистрирует сигналы только от этих клеток.

Связанные руки не могут помочь.

Крыса, так Том называет нового лаборанта, стоит у стола и насвистывает что-то мерзко-занудное. Нажимает на кнопку вызова.

Охранник приходит не сразу, хоть и сидит в соседнем помещении перед камерой. Отлучаться они права не имеют. Но с Крысой эта смена не ладит. Лаборант продолжает напевать, игнорируя пришедшего, чем только бесит его. Том забавляется, наблюдая за ними. Других развлечений здесь нет.

– Не выходит ничего, а? – лыбится охранник, демонстрируя кривые зубы.

– Не твоего ума дело, – скалится в ответ Крыса.

Охранник пинает кнопку отключения фиксаторов. Сильная рука поднимает Тома со стула. За шкирку. Рубашка спереди больно впивается в шею.

Том послушно идет к двери мимо стола. Краем взгляда замечает на нем окровавленный чип, ничего общего с миниатюрными платами комма. Люди называют чипами что угодно, мысленно упрощают непонятное, в попытке его осознать.

Кривая усмешка растягивает уголки губ. С осознанием у вас явно проблемы, уроды.

– Шевелись! – Еще один тычок дулом в лопатку отзывается болью в руке. Ускорение придает, но лишь на пару шагов.

Том не знает, откуда взялся второй охранник. Сил, чтобы следить за происходящим, больше нет. Плохо.

– Че мы вообще с такими возимся? – В голосе охранника звучит презрение. – Толку ж ноль.

– Бракованный, хы. Сказали, больше не нужен.

Коридор заканчивается дверью камеры. Одной из многих, которые Том успел повидать. Второй охранник обходит их, прикладывает руку к замку.

«Убьют», — думает Том, отстраненно, без эмоций. Без сожалений.

Ошейник впивается в спину, напоминая о себе. Его ножки вокруг позвонков такие тонкие, что их невозможно почувствовать, но Том ощущает каждую. На действие у него доля секунды, пока охранник проходит в комнату, больше времени не дадут. Короткая сладкая месть.

Он вскидывает связанные руки вверх и бросается на человека, прижимая того к косяку, со всех сил толкает его голову прямо на острый угол.

Разряд от ошейника, кажется, прошибает насквозь, и Том словно со стороны видит, как оседает на пол его собственное тело.

Над головой надрывается сирена.

– Сделал? – осведомилась Чарли мерзким тоном. Она возникла радом с ним внезапно и бесшумно, выдернув из воспоминания.

Плохо, нужно быть осторожнее. Затем пришла злость. Том схватил Чарли за запястье и развернул к себе.

– В какое дерьмо ты меня втянула?

– Отстань!

– На ней ошейник. – Том видел, как дрожит его рука, но не чувствовал этого. – Откуда он?

– Из Поддержания, откуда еще, – выплюнула Чарли ему в лицо. – Как и все остальное снаряжение на этой засранной планетке. Ты вчера родился, что ли?

Том разжал пальцы и отступил на шаг, она потерла запястье, зыркнув исподлобья.

Ошейники, сразу после их создания классифицированные как пыточные приспособления, в массовое производство не вошли. Повлияло общественное мнение, хоть и не настолько сильно, чтобы полностью запретить выпуск. Товар был дорогой, почти штучный. В Сети Поддержание утверждало, что больше их не производит, акт доброй воли против насилия. Никто всерьез не верил, но рынок ошейники действительно не заполонили. Это была зацепка, призрачная, но настоящая, Том не думал об этом раньше. Корпорация ведет учет клиентов. Он прокрутил в голове разговор с Бригером, теперь зная, что задал не тот вопрос. Мысли вернулись к Анне. Для Поддержания не существовало запретов, оно легко могло использовать собственные разработки, но как же это было омерзительно… «Восхитительно», м?