На следующий день после того, как я получила письмо от Винни, пока Карла, Джоанна и остальные праздновали конец учёбы, я стащила несколько коробок из мусорного бака за книжным магазином и упаковала оставшиеся вещи Винни. Когда её тетя и дядя появились у нашей двери, они были ошеломлены тем, что я сделала. В знак благодарности они пригласили меня на ужин. Винни меня так и не поблагодарила. Вне всякого сомнения, у нее было слишком много других забот.

Говорила ли я с Винни по поводу экзаменов? Нет, не вижу смысла. Зачем поднимать эту тему спустя столько времени? Она заплатила за свое преступление тем, что ей пришлось оставить колледж, чего нельзя сказать о голливудских мальчишках.

Вскоре Винни стала неотъемлемой частью нашей семьи. Каждый раз она приходила как раз вовремя. Не знаю, как ей удавалось угадывать, когда всё окончательно выходило из-под контроля, и появляться с ласковыми словами, тёплыми объятиями, подарками для Анри.

Как-то она принесла в сумке (другой роскошной «Биркин», на этот раз переливчато-синей) книгу китайских сказок с великолепными иллюстрациями. Честно скажу, что не узнала мальчика, который забрался к ней на колени, чтобы послушать историю о пастухе и ткачихе. Эту историю о двух влюблённых, которых разделяла небесная река (Млечный путь, на случай, если вам интересно), в детстве рассказывала мне мама, и она была невероятно длинной и запутанной для ребёнка возраста Анри.

Какое-то время внимательно послушав, он вскоре заскучал и сжал уголок страницы. Но Винни отреагировала молниеносно, и, прежде чем он успел дёрнуть страницу на себя, поймала его кулачок и строго сказала по-китайски: нет. Я выпрямилась, готовая метнуться к сыну и начать успокаивать истерику, но случилось чудо: вместо того, чтобы, как обычно, взвыть, он улыбнулся от уха до уха, спрыгнул с колен Винни и побежал к пианино. Плюхнувшись на кожаную скамью, он замолотил по ней кулачками, умоляюще глядя на нас, отчего мы все расхохотались. Мария пробормотала, что он, наверное, вырастет пианистом, и я расчувствовалась и сжала её руку. Это была не такая уж глупая фантазия – Оли в юности считался музыкально одарённым.

Остаток дня мы провели, распевая детские песенки, сперва на английском, потом на китайском, а потом Мария научила нас нескольким на испанском. Анри радостно притопывал ногами и покачивался туда-сюда от наплыва чувств. Я была в самом разгаре выбора детского сада – вы ведь знаете, как трудно записать ребёнка в хороший детский сад, правда, детектив? В Лигу Плюща попасть и то проще? – и когда Анри подошёл к Винни, положил голову ей на колени и безмятежно вздохнул, я впервые смогла представить, как он проведёт без нас целый день.

Эту идиллическую сцену и узрел Оли, вернувшись домой на целый час раньше, чем обычно. В кои-то веки он смог быстро расправиться с делами и тут же помчался домой, чтобы удивить меня и пригласить на ужин.

Я познакомила их с Винни. Она сжала его руку обеими ладонями и поблагодарила, что согласился помочь её другу. Он добродушно похлопал её по плечу и сказал, что только рад.

Быстро собрав вещи, она направилась к двери, не желая мешать нашему семейному отдыху, но едва она обулась, Анри расплакался. Он неуклюже подбежал к ней, прижался к её ноге. Я попыталась его оторвать, объяснить, что тёте Винни пора к себе, что ей нужно работать, что она скоро придёт. В ответ Анри выдал такой оглушительный вопль, что Оли предложил: Винни, может, составишь нам компанию? Мы просто идём в ближайшую пиццерию.

Какое-то время она помялась, ожидая, что скажу я, но я уже так давно куда-то не выбиралась с мужем, что меня разрывало на части. Вой Анри поднялся до предела, Оли вновь повторил предложение. Ладно, сказала она, если только я не помешаю.