Мэтт сел ровно, потянулся за колечком и надел себе на безымянный палец, но тут же снял, бросил обратно в ящик стола и задвинул его. Второе воспоминание перечеркнуло первое и устроилось кляксой на белом листе.
Восемнадцатилетняя Роуз радостно подбежала к Мэтту, как только увидела его возле дома. Она потянула его за руку за собой в сад со словами: «Мэтт, твое колечко работает! Оно, правда, работает. Я встретила свою настоящую любовь». Она протянула ему колечко обратно, немного растянула его и надела на безымянный палец, уверенная, что ему тоже теперь повезет в любви, в точности как он ей сказал два года назад.
Мэтт попытался забыть и вычеркнуть воспоминания как ненужное прошлое, ведь теперь ему, одинокому за сорок, потерявшему любовь, они казались лишними.
На следующий день Роуз просидела в душном офисе весь день одна, в то время как остальные сотрудники из ее отдела выезжали на задание и ловили преступников. Она занималась бумажной работой и уныло смотрела в компьютер. Когда все вернулись обратно в Бюро с довольными лицами и прошли мимо Роуз, то даже не заметили коллегу, а Мэтт быстро вбежал вверх по лестнице в свой кабинет. Он спешил, так как у него накопилось много работы и нужно было успеть сделать все дела до конца рабочего дня и позабыл о новой сотруднице. Роуз к этому времени совсем сникла.
Подошла к концу первая рабочая неделя Роуз. Целая неделя монотонной, однообразной и скучной работы. Она сидела среди людей и чувствовала себя потерянной и ненужной. Ее взгляд блуждал среди улыбающихся или занятых каким-то делом людей, и она чувствовала, что еще больше потерялась в этом мире. Роуз неторопливо поднялась на второй этаж и постучалась в дверь к отцу.
– Привет, мышка, как дела? – поприветствовал дочь Макс и, не отрываясь от папки с документами, подписывая листок, спросил: – Как ты сегодня? Уже втянулась в работу?
– Если ты называешь работой сидеть на базе за столом, отвечать на звонки и относить начальнику бумаги на подпись, то нормально, – довольно скучным тоном ответила Роуз.
Макс отвлекся от документов и взглянул на дочь.
– Хочешь сказать, что Мэтт тебе еще не предложил поучаствовать в какой-нибудь операции?
– Это ты хочешь сказать, пап. А я хочу сказать, что мой начальник так бережет меня и не выпускает на улицу, что другие сотрудники могут скоро начать ревновать к такому трепетному отношению со стороны начальства к обычному стажеру.
– Если тебя так это раздражает, подойди к нему и скажи об этом.
– Да, конечно! Как же я раньше не догадалась это сделать, – съязвила Роуз. – Ведь это так просто, подойти к начальнику и сказать… Я воспользуюсь твоим советом, пап, когда моим начальником станет кто-то другой. А это не произойдет в ближайшие… пятьдесят лет, и тогда я наконец-то смогу размять свои косточки.
– Я рад, что ты не потеряла чувство юмора, – посмеялся Макс.
– Но скоро я и его потеряю, а вместе с ним и физическую подготовку, – тихо добавила Роуз.
Максу явно понравился настрой дочери, но он по-прежнему не собирался вмешиваться и настаивал, чтобы она сама поговорила с начальником. На этом он продолжил работать дальше.
Еле дождавшись конца рабочего дня, Роуз в обнимку с отцом отправилась домой. А на выходных она готовила вместе с матерью ужин. К ним присоединился Мэтт и любезно преподнес дары хозяевам дома – бутылку вина и цветы.
– Интересно, а что в данном случае получу я? – спросила невзначай Роуз у гостя. – Цветы и вино уже заняты.
– А ты получишь на следующей неделе, – посмеялся он, но не стал долго испытывать терпение девушки и сказал: – Будешь участвовать в операции вместе со всеми.