– Ничего, прорвемся! – шепнула с тяжелым вздохом, неторопливо шагая по тропинке к родной пятиэтажке.

Зайдя в подъезд, наткнулась на бабу Любу. Соседку с нашего этажа. Замерла, ожидая, что она скажет. Так как по старческрму лицу было видно – она недовольна. Значит, отчим опять на своей волне. И я не ошиблась…

– Там опять сабантуй! – сообщила старушка, хмурясь.

– Переживу! – буркнула, поднимаясь по ступенькам. – Не впервой…

– Бедная девочка! – донеслось в спину.

– Эх! – застыла перед нужной дверью. Постояла немного, собираясь с духом и толкнула ее. Сразу с кухни донеслась ругань вперемежку со звоном бутылок. Скривилась, продвигаясь в свою комнату. Увы, не судьба! Дорогу мне преградил отчим с окурком в зубах.

– Нашлялась? – заплетающим языком пробубнил он, обдавая стойким зловонным перегаром и дымом от сигареты.

– На работе была! – решила сказать правду. Быстрее отстанет.

– Деньги гони! – потребовал, покачиваясь из стороны в сторону.

– Так, зарплату сразу не выдают! – обломала его.

Поморщился, икнув и бубня что-то себе под нос, направился на кухню. Выдохнула с облегчением и сразу проскользнула в свою комнату. Заперлась на несколько замков. В полной безнадеги и отчаянии присела на край кровати.

Еще год назад, когда отчим совсем обнаглел, попросила соседа и тот врезал в дверь несколько замков. Благодаря которым запиралась здесь вовремя чересчур буйных попоек. И ведь не выселишь его отсюда! Так как прописан! А, чтобы разменять двухкомнатную квартиру – отказался наотрез.

Скинула верхнюю одежду и снова забралась на кровать, проклиная отчима, что даже душ принять сегодня не получится. Да, и поспать, видимо, не судьба! Потому что ор и галдеж стояли невообразимые.

Скажите, вызвала бы полицию. Вызывала и не раз. А толку-то? Забирали его и на десять, и на пятнадцать суток, зато потом он на мне и отыгрывался. Не один раз отвешивал пощечины, даже чуть не задушил, что потом неделю отходила. А отчим все пилил и пилил, сыпал угрозами.

Вот так, анализируя свою жизнь и слушая пьяный балаган, все-таки вырубилась и уплыла в сладкие, родные и уютные объятия Александра. Мужчина нежно обнимал меня за талию, прижимая к крепкой груди и что-то ласково шептал на ушко. Постепенно переместился на шею, прикусывая кожу и вырывая протяжный стон с моих губ…

– Открывай, сука! – подскочила, испуганно озираясь по сторонам. И лишь секунду спустя дошло, что под ударами пьяно разъяренного отчима сотрясается дверь. Как та еще выдерживает? Не знаю?!

Притаилась мышкой, не издавая ни звука и позволяя отчиму выплеснуть весь негатив. Который иссяк минут через пять и наступила блаженная тишина. Вылезла из кровати и не мешкая, натянула спортивный костюм. Осторожно выглянула за дверь…

Фух, никого! На цыпочках прошла в кухню, застав полный разгром оной. А вот сама пьянь преспокойно дрыхла в грязной кровати в своей комнате. Выдохнула с облегчением, что не придется тащить бездыханное тело, вернулась на кухню и принялась за уборку.

Вычистив всю квартиру, кроме комнаты отчима, заперлась в ванной. После душа принялась за готовку. Естественно, из того, что нашла. Сварила последнюю пачку макарон, поела. Даже жить легче стало. Взглянув на время, поняла, что пора собираться на работу.

В клуб входила, затаив дыхание. Ведь, после моего сомовольного ухода меня могли уволить. Но все вроде было тихо и спокойно. Поэтому сразу поспешила в подсобку.

Рассматривая свою блузку, пришла к выводу – ее уже не спасти. Вышвырнув испорченную вещь в мусорное ведро, в шкафу нашла новую. Быстро переоделась и поспешила в зал.

Народа, как такового еще не было, и я принялась, как и другие девушки, наводить порядок и поправлять то, что лежало не на своем месте. И все было хорошо, но резко почувствовала себя не уютно, словно кто-то за мной наблюдал.