Потом, на следующий день, он позвонил и сказал, что дома ночевать не будет. И резко стал чужим человеком. Холодным и циничным, которым не был никогда до этого. Он был старше её на три года. И она видела свою жизнь только в нём. Когда он не пришёл домой ночевать, Женя надеялась всё же, что это что-то временное на него нашло. Что он вернётся на следующий день, и всё у них будет по-прежнему, он объяснится, извинится.

Она даже думала, как бы ей так поэффектнее обидеться, чтобы он и прощения попросил. Но он не пришёл. И на второй день не пришёл. И на звонки не отвечал. Только написал сухое: «Не жди меня, я больше не приду. Прости». Извинился. Но как-то совсем не так. И почему не придёт? Женя всеми силами пыталась отогнать мысли о другой женщине. Этого ведь не могло быть, правда? Это же он, её Рома. Внимательный, семейный, домашний человек. Может быть, что-то случилось и его шантажируют? Может, таким образом, он пытается её спасти? Что приключилось, в конце концов? Эта неизвестность приносила ужасные страдания и мучала, мучала, мучала.

И вот вчера он позвонил. Сам. И сказал, что подал на развод. В голове всё помутилось. Как такое оказалось возможным? Женя подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. Она только что умылась, но ей очень хотелось разреветься снова.

«Инна ждёт, в беду шеф попал, надо идти», – уговаривала она себя. Но слёзы, всё-таки, покатились. «Да что ж такое!» – посетовала Женя и наскоро вытерла их полотенцем, будто пытаясь остановить. Ни о каком «накраситься», как она любила раньше, речи не шло. Хмурая как тень, она вышла из ванной и застала Инну застывшей в задумчивости у окна.

– Поехали? – нарушила Женя размышления своей заботливой подруги.

– Да-да, поехали. Готова?

– Более-менее.

Женщины сели в машину Инны с очень серьёзными лицами. Женя, пристегнувшись, тут же вспомнила, как она пристёгивалась, когда садилась в авто мужа. Снова захотелось плакать. Но ей казалось это уже просто неприлично – всё время рядом с Инной разводить сырость. И Женя закрыла лицо руками, а перед глазами – он. Говорят, что время лечит. А сколько же должно пройти времени, чтобы перестать «болеть» тем, с кем прожили пятнадцать счастливых лет?

Женя, действительно, считала, что эти годы были счастливыми. Но, видимо, только для неё. Неужели он так страдал рядом с ней, что решил разорвать отношения так холодно, грубо? Разве она этого заслужила? Вдруг Женя почувствовала, как Инна попыталась её приобнять, хотя в машине это было сделать неудобно.

– Жень, поехали? – понятно было, что она хотела сказать что-то другое, возможно, слова поддержки или из рода «не переживай ты так», но понимала, что это совсем не то, что нужно сейчас говорить, поэтому просто предложила ехать.

Женя убрала руки от лица и наскоро вытерла эти коварные слёзы, которые всё равно текли и совершенно не слушались. Она быстрым движением руки смахнула их, будто Инна их не заметит. Но конечно, Инна всё замечала и понимала. Но растерянность овладела сейчас и Инной, в полной мере.

Юрий Николаевич, директор, был с Инной и Женей в тёплых, даже приятельских отношениях. Вместе, в три головы, так сказать, у них получалось решать самые незаурядные рабочие задачи и вести дело довольно успешно. Но был он исполнительным директором, а над ним был ещё хозяин фирмы, генеральный директор Павел Олегович. Серьёзный человек, который редко появлялся в офисе. А если и приезжал, то они, двумя директорами, подолгу сидели в кабинете, что-то обсуждая. В такие дни секретарь только успевала бегать туда-сюда, принося им то кофе, то перекус, то горы каких-то документов.