Шери заставили надеть черные чулки и сапоги-ботфорты, на голову чуть набекрень сел бархатный берет, а талию стянул широкий пояс из тисненой кожи с вставками из хромированной стали.

– Паж, – засмеялась Истер. – Ты теперь настоящий паж из средневековых картинок. Только в платье. Не хватает лишь шпаги и короткого плаща.

– Плащей и шпаг не держим, но… – заявил Ром, возникший в дневном проеме. – Погодите немного, я сейчас.

Он быстро вернулся и протянул Шери изящные в своей простоте узкие ножны из вороненой стали. Узкий клинок легко вышел из ножен. Лезвие было острым как бритва, а по центру шел желобок.

Шери немного полюбовалась и с легким щелчком вернула клинок в ножны. Прикрепить его к поясу не составило труда: у рукояти был хлястик из причудливо переплетенных кожаных шнурков с металлической пряжкой.

– Спасибо вам. – Шери почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

– Спасибом каши не сваришь, – проворчал Ром. – Тебе это обойдется в шестьдесят тысяч сребронов. Наличными. Карточку обналичишь у Толстого Пьеро на Вшином рынке, это еще плюсом в шесть тысяч. Он недалеко отсюда, в двух кварталах. Истер покажет.

Истер с готовностью закивала.

– И языками не болтать. Спросят, откуда шмотки – говорите, со Вшиного рынка. Про меня ни слова. Ясно?

Ром снова превратился в сурового хозяина, сверля подруг по очереди подозрительным взглядом. Те торжественно пообещали лишнего не болтать и поспешили распрощаться – времени оставалось в обрез.

Им повезло, автобус пришел вовремя, но все равно, когда приехали к академии, совсем стемнело. Шери отдала сумку со старыми вещами Истер и со всех ног помчалась к северным воротам. В тенистом проулке стояла только одна машина, фары ее были выключены.

Шери вдруг почувствовала себя неуверенно. Это машина Валентайна или нет? Он сказал, что будет ждать в «лепарде», но она не разбиралась в марках. С другой стороны, машина дорогая, это понятно даже ей. И единственная во всем переулке. Так там Валентайн или нет? Если там, то как отнесется к ее опозданию? А главное, к ее одежде? В автобусе все постоянно оглядывались, но не так, как в академии – с насмешливым осуждением. Здесь осуждения было значительно меньше, зато присутствовала изрядная доля восхищения. Но уже на подходе к академии, Шери начали одолевать сомнения. Вдруг она выглядит совсем не так, как надо?! Валентайн ведь не объяснил, куда они едут и зачем, а в «Яблоневый Цвет» ее не пустили.

От этих мыслей она перешла на шаг, потом остановилась. Стекла в машине слегка светились, но салон не просматривался. Из-за решетчатых ворот виднелась часть академии с горящими теплыми прямоугольниками окон. Шери нестерпимо захотелось туда, в свою небольшую комнату, которая теперь казалась притягательно-уютной. Или в комнату Истер, чтобы вместе выпить чаю с печеньем, которое им вручила напоследок тетя Моли.

И тут Шери рассердилась на свои малодушные мысли. Обещала – выполняй! Она задрала подбородок, уверенно подошла к автомобилю и постучалась в окно. Передняя дверь мягко приоткрылась, выпуская наружу полоску света.

Шери заглянула в салон. Валентайн посмотрел на нее с нечитаемым выражением. Сам он был в чем-то светлом с позолотой, волосы безукоризненной темной волной поднимались надо лбом и были сколоты сзади в хвост рубиновой заколкой, ворот сорочки скреплял такой же рубин, но значительно крупнее. От принца пахло свежим сосновым лесом и еще чем-то приятно-неуловимым.

– Садись, – приказал он.

Шери подчинилась.

– Ты была в «Яблоневом Цвету»?

– Нет, – вздохнула Шери и сунула дрожащие руки между коленок, но сразу вытащила, почувствовав взгляд Валентайна.