Вдруг, постигнув свою вину гордыни, почувствовал, что слезы катятся по моим щекам обильным дождем. Скажу откровенно, я никогда в жизни так не рыдал, и неожиданно мне стало легко, будто на свет вновь родился. С благодарностью вспомнил заботу моего дядьки, который не оставил меня после смерти родителей, а вырастил, дал образование, помог понять чего я хочу и поддержал меня, когда я решил стать музыкантом.

Мы помолчали. Слишком глубоким было откровение Саши, чтобы что-то говорить. Еще немного побродив по улочкам, вышли к реке

– Давно хотела тебя спросить, почему ты зовешь меня «Зеленоглазая»?

– Потому что глаза у тебя зеленые, зеленые, как молодые листья. И, кроме того, это так поэтично называть красивую девушку.

– Спасибо, мне приятно слышать от тебя, но к сведению меня Наташей зовут.

– Александр Шелестов, – галантно цокнув каблуками, представился Саша, будто он был офицером царской армии.

Мы рассмеялись, потому что нам было легко и просто общаться.

Глянув на время, я спохватилась:

– Скоро отец с работы вернется, а мне еще ужин ему готовить

– Извини, это я тебя заговорил. Так незаметно пролетело время. Просто удивительно. Позволь я проведу тебя.

По дороге Саша рассказывал о своей музыке, о том, с какими замечательными людьми он знаком благодаря песням. А когда осталось завернуть в переулок, спросил:

– Я все хочу тебя спросить, что это за ожерелье такое старинное у тебя на шее? Оно напоминает мне что-то очень знакомое и дорогое. Но что? Не пойму.

– Я и сама толком не знаю, что это за ожерелье, оно пришло ко мне очень странным образом. И думаю – не спроста.

– Когда узнаешь что-то о нем, расскажешь?

– Обязательно! Пока!

Прошла неделя. Дни тянулись для Валюси, бесконечно долго. И, наконец, когда мать ушла в соседнее село на праздник, Валюся бросилась к Маланье, проведать своего олененка. И к ее удивлению, не застала в хижине ни Маланьи, ни олененка. Девочка села неподалеку, решив подождать. Вдруг пришло в голову, что кто-то из односельчан может прийти к лесной знахарки и увидеть ее. Тогда мать обязательно узнает, и будет бить, так что мало не покажется. Валюся спряталась неподалеку, как вдруг услышала взволнованные голоса:

– Скорее. Несем девушку к Маланье. Она снимет порчу, насланную Волохой, да спрячем нашу Хвалину на некоторое время. Только смотри, чтобы ни одна живая душа не знала, куда делась дочь, – предостерегал женский голос.

– Не бойся, Волоха сейчас в Сукрочах на праздник пошла. Там дань собирает – сказал мужской голос.

Голоса стихли, а Валюся подкравшись поближе к маленькому окошку в хижине Маланьи, стала ждать, что же будет дальше? Вскоре появилась Маланья, неся на руках олененка. Пустив его за загородь, она ступила на порог, приветствуя гостей.

– Вижу, лихо привело вас ко мне. Что случилось с вашей дочерью?

– Маланья, детка, помоги, – бросилась в ноги мать Хвалины.

– С тех пор, как увидела нашу дочь Волоха, жизни ей не стало. Девка бредить стала и, неуверенным голосом, рассказывает о том, что дадут ей дурман-зелье, украсят как березу праздничную, и поведут на поле, и там сожгут, чтобы урожай был хорошим. Говорит, что она родилась красивой именно для этого костра, который горит на праздник Костромы и Купалы, и если она сгорит в нем – всем людям в селе будет лучше жить.

– Хорошо женщина, помогу вам. А почему в вашем селе такой дикий обычай появился? Ведь это праздник радости, зарождение будущего урожая, любви? Девушки венки плетут, на воду бросают, суженых призывают. Затем, парами через огонь прыгают, чтобы от нечисти уберечься. Некоторые папоротники цвет ищет, и клады…