– Наверно, это несущественно. Просто показалось… ну, знаете, бывает так, что заметишь мелочь какую-то, и кажется важным, а потом, если кому-то сказать, так и выходит ерунда. Не знаю, в общем…

– Ёксель-моксель! – не выдержал капитан и даже рукой отмахнулся от этого припева всей Малининской жизни, прилипшего намертво уже ко многим на его памяти. – Да вы скажите, а я уж сам решу, важно или нет.

Поколебавшись, Миков рассказал про две машины, которые заметил на шоссе. Потом, еще поколебавшись, отчего капитан снова принялся его торопить, про аварию. Но про предстоящие вечерние разборки говорить не стал. В такие дела лучше ни власти, ни таких вот частных сысковиков не впутывать, подумал он, опасаясь раскручивания конфликта. Разберемся. Зусёк надежнее.

Елагин задумался. Миков посмотрел на часы и сказал, что у него еще дела сегодня. Надо идти. И вообще завтра он едет в конзавод, и это удача, что капитан застал его сегодня дома. Редкость.

– А как связаться с вами? – спросил Елагин.

– Пока что только мобильник. Завтра утром еду.

Капитан продиктовал свой, тоже мобильный, потом записал Миковский и предупредил:

– Только мой сейчас сломан. С завтрашнего дня по нему звоните.

Это была правда. Он хотел стребовать с Левы за ремонт, но в кафе про это забыл. Может, потому что дома мобильник оставил. Но так, наверно, даже и лучше. После этого вытрезвления валялась бы сейчас его «моторола» неизвестно где.

– Значит, до связи. Насчет этих ваших машин мы выясним… Жалко, что номера не запомнили. В любом случае, за информацию спасибо. – Капитан пожал Микову руку, и они пошли в разные стороны.

Лева сказал, что будет поздно вечером. Времени оставалось немного, но оставалось. Наползала усталость, такая сильная, что языком еле ворочал. Елагин выпил кофе в забегаловке и, с трудом вспомнив телефон старого знакомого, Аркадия, пошедшего круто вверх с самой перестройки и ухитрившегося укрепиться в какой-то секретной оперативной структуре, работавшей по компьютерным технологиям, позвонил ему из автомата. Аркадий оказался дома.

После приветствий и двух-трех вопросов о всякой прошлой ерунде Елагин спросил:

– Помнишь Малинина?.. Которого из ГАИ к нам перевели?.. Толстый такой, он еще…

– Да помню. Ёксель-моксель.

– Ну да, моксель… Точно. Слушай, Аркаш, мне надо один вопрос у него выяснить. Срочно. Я из автомата. Телефон его… телефон узнай.

– А у меня есть, – сказал запасливый и дотошный Аркадий, – наверняка. У меня знаешь, какие телефоны остались?.. Я тебе всю историю могу поднять по телефонам…

– Слушай, – попросил Елагин, – выручи. Очень надо. Позвони ему, спроси… одну женщину должны были в больницу отправить. Он знает. На «Скорой». Узнай, куда, где… ну, короче, сам знаешь.

– Ладно, не волнуйся. Жди.

Слышно было, как Аркадий положил трубку на стол. Потом, после паузы, сказал несколько фраз, неразличимых там, в трубке, среди далекого шипения помех. Слышно было только по тону, что восклицает, смеется. Потом голос стал серьезным. Видно, спрашивал. Потом снова взял трубку.

– Слушаешь?.. Выяснил. Говорит, все в порядке. Травмы несильные. Вроде, стукнуло ее слегка, а сознание потеряла от падения. В Склиф отвезли. Не волнуйся. Туда звони. Только навещать сегодня не надо. Завтра, с утра. Говорит, укол сделали, спит. Он узнавал. А кто она тебе?..

– Какого падения? – Капитан пытался сообразить, почему услышанное не сходится в понятную картину. – Откуда падения?..

– Ну ее же машина сбила. Ты что, не в курсе?.. Малинин говорит, возле их вытрезвителя нашли… он же в вытрезвителе работает, это ты хоть знаешь?..

– Это знаю, – согласился Елагин.