– Ну, такое сегодня носить никто не будет, если только в театре где или в кино, – обернулся к нему Димка.

– Оно и вправду какое-то богатое, видишь, шитьё золотое и серебряное, и тяжёлое. – Мальчик опустил платье в сундук.

Третьим стоял большой деревянный короб. Сняв крышку, Виктор увидел в нём какие-то камни зеленоватого цвета. – А здесь камни зелёные, – он взял один и показал Димке.

– Это, наверное, малахит, Дед вчера говорил, что раньше его здесь добывали.

Следующий короб под самую крышку был завален малахитовыми изделиями. Тут и шкатулки, и разные фигурки зверей, птиц и людей, и подсвечники, и небольшие блюда, и вазы.

– А вот это действительно ценный клад, – Виктор в восхищении поднял фигурку то ли тигра, то ли рыси. – Представляешь, сколько это всё стоит, если продать.

Подошёл Димка и достал блюдо: – А ещё б лучше было всё в музей выставить. Красота-то какая. А продашь, всё расползётся по сервантам богатеев, и никто ничего не увидит. Обидно, это же наши предки делали.

– Скажешь тоже, музей. Да сейчас из музеев волокут все, кому не лень. Ладно, про «продать» это я так, сгоряча сказал, мы вырастем, разбогатеем и свой музей откроем, и выставим там всю эту красоту. А пока придётся перенести всё к Деду и где-то хорошенько запрятать. Где, где? Конечно, в погребе. Новый закром выкопаем и замаскируем. Больше негде.

Виктор открыл следующий короб. Он тоже был набит изделиями из малахита. И следующий тоже.

– Господи, сколько же тут труда, – воскликнул Виктор, прикрывая короб.

Шестым стоял большой круглый короб, и в нём лежали какие-то камни. Виктор поднял один и поднёс поближе свет. Камень заблестел тусклой желтизной.

– Не понял, это что?

Подошёл Димка и присмотрелся: – Так это ж самородки необработанные. Это золото, а это серебро, – он достал другой камень.

– Тоже ценность своего рода. Только откуда здесь столько самородков?

– В окрестностях добывали раньше и золото, и серебро, но уже давно всё выработано.

– Дим, не блуждай, мы сейчас и находимся в этом самом давно, – засмеялся Виктор, – так что, ничему не удивляйся.

– Я не удивлюсь, если здешний барин, имея вокруг золотые и серебряные рудники, сам монету не чеканил. Ну, как Демидовы.

Следующим стоял опять сундук. Виктор откинул крышку. – Ну, что и требовалось доказать, – он театрально взмахнул рукой, и наклонившись, зачерпнул горсть тускло блестящих серебряных монет, – новенькие все, только из печки.

"…Ох, деньги, деньги, деньги, вы пепел лишь в огне!

С ума все сходят люди, желая вас себе.

Какие преступления готовы совершить,

Чтоб миллион с довеском в карман свой положить...."

– Ну, барин, ну, молоток, а Дед, помнишь, ещё хвалил его, мол, из своих денег барин мастеров подкармливал.

– Да, имея свой станок, чего ж не подкармливать. На эту серебряную монету раньше можно было купить целую корову.

Ребята с радостным блеском в глазах ворошили в сундуке монеты. Димка открыл следующий сундук и застыл с вытаращенными глазами. Судорожно сглотнув, он зачерпнул горсть монет и, протянув Виктору, сказал осипшим голосом: – а здесь золото.

– Ну, ни фига себе, – наклонился Виктор над сундуком. – Это как у Скруджа Магдака. И что мы со всем этим будем делать?

– Думать будем, как говорит всегда Дед. Или сами влетим по полной и родственников подставим. Не дай Бог, бандиты пронюхают, всем хана. У нас в позапрошлом году случай был. Мужик в соседней деревне, Макарычем звали, на охоту ходил и где-то самородок нашёл. Да по пьянке и сболтнул в компании. Так Макарыча этого больше и не видели. Пропал он. Хорошо, что семью не тронули ещё. Вот такие у нас тут места, дикие.