– Ты если от татушек фанатеешь, то у меня ещё есть, – добавляет Даян. – В очень интересном месте.

И кивает на свой пах.

Ужас какой!

Я жмурюсь, выталкивая развратные фантазии из головы. Что именно мужчина решил набить на таком интимном месте.

Вслепую тянусь за стаканом, залпом выпиваю напиток. Пытаюсь смочить горло, прийти в себя.

Я закашливаюсь, когда алкоголь обжигает горло. Лавой стекает по гортани. Желудок скручивает. От крепости и чего-то ещё, пока непонятного.

Язык щиплет от горькости, пока я думаю, что мне теперь делать. Рассматриваю свои ноги, обтянутые колготками.

– Если… – я прокашливаюсь, пытаясь выстроить свои условия. – Ещё один проигрыш, и мы заканчиваем. Я не хочу на вас голых смотреть. Это неприлично.

– Два, – отрезает Амир. – После второго проигрыша, так уж быть, раздеваться не будем. Договор, лапушка?

– Договор.

Даян берёт карты в руки, начинает тасовать. Я пытаюсь сосредоточиться на игре, но сложно получается.

Они же…

Без рубашек. Прямо передо мной? Куда мне ещё смотреть, а?

Чисто инстинктивно.

Я не впервые вижу полуголого мужчины. И в фильмах хватало. И в жизни у меня был парень. Не такой накачанный, конечно, но…

– Вскрываемся, – огорошивает Амир. – Вперёд, лапушка.

– А? Что? Уже?

Мы, конечно, играем без других ставок. Не повышаем, не блефуем. Так, подобие покера. И очень много удачи.

Я хлопаю ресницами, понимая, что у меня ужасная пара двоек. Проиграла.

– Неужели я выиграл? – довольно произносит Даян. – Давай, разденься для нас.

Я неловко стягиваю колготки, стараясь не показать ничего лишнего.

– Выиграл ты, – хмурюсь, рассматривая других мужчин. – Почему тогда они не раздеваются?

– Так и знал, детка, что ты хочешь поглазеть на нас.

– Нет! Правила ведь такие.

– Им я долг прощаю. Тебе – нет.

Ладно. Один проигрыш это не страшно.

Потом я теряю серёжки.

Ничего. Всё хорошо. Я сейчас отыграюсь! Вот в следующей игре. Выиграю окончательно.

Теряю подвеску и браслет.

Хорошо хоть украшений много надела, когда ехала на праздник.

– Опа, – довольно цокает Натан, кивая на свои тузы. – Наконец, перешли к одежде. Хватит прятаться, малая. Дай нам посмотреть на тебя.

Я мотаю головой. Нет, не хочу!

Они же…

На меня полуголую смотреть будут?

Вряд ли только смотреть.

– Раздевайся, – раздражённо роняет Натан. – Карточный долг – дело святое. Раздевайся сама или я помогу.

Я киваю до того, как Натан двинется ко мне. Хватаюсь за ткань платья, как спасательный круг использую.

Божечки, а теперь как? Что же делать?

Не понимаю, как я могла так проиграть! Быстро лишиться всего. Неужели моё везение закончилось?

– Не тормози, лапушка, – подначивает Амир. – Если нужно помочь с молнией…

– Я справлюсь! – нервно облизываю губы. – Я сама всё. Ладно?

Я даже глаза прикрываю. Жгучий стыд колет щёки. Или это взгляды мужчин?

В комнате дико душно, жарко. Камин далеко, но языки пламени будто по коже проходятся. Терзают.

Я завожу руки назад. Дыхание задерживаю, хватая застёжку. Лёгкое шуршание ткани отбивает набатом в голове. Кажется, все слышат.

Как я лифчик расстёгиваю.

Хуже всего – снять теперь шлейки. Неловко, стыдно, неуклюже. Стягиваю бюстгальтер, пряча его у себя за спиной.

Светить нижним бельём перед незнакомцами я не хочу! Но это лучше, чем лишиться платья. Оно прикрывает всё тело.

– А детка с огоньком, – довольно усмехается Даян. – Дальше трусики пойдут?

– Я больше не проиграю. Может, хватит? Пожалуйста. Я не хочу…

– Два поражения, детка. Тебе или нам. Это ведь не так страшно?

– Страшно! Я не могу… У меня ничего не осталось же. Я не хочу перед вами голой стоять. Пожалуйста, не надо. Не…

– Тише, Эль. Ты чего так разволновалась? Условия одинаковые. Последний проигрыш – и ты ничего не меняешь. Хорошо?