Сил выглядеть более достойно всё равно не было. 

Неожиданно меня с земли подняли сильные руки, помню стальную хватку и громкое сердцебиение. Меня как ребёнка прижал к груди великан. Словно в бреду вспомнился папа. Он единственный, кто из мужчин почти также, кохая, носил на руках, но это было так давно, почти в прошлой жизни. Явь и видения перемешались, и я уснула, вернее, провалилась в темноту.

3. ☘ ГЛАВА 3. ЧЕЛОВЕК-СОЛНЦЕ ☘ 

Очнулась я в просторной палатке в полный рост здоровенного воина, с нестерпимой болью во всём теле. Игривые лучики солнца настойчиво пробивались в щели из-под полога и падали на утоптанный земляной пол длинными светлыми полосами. Кроме моей лежанки, у другой стены стояла ещё одна  со смятыми тряпками и одеялами, и больше ничего в палатке не оказалось. На полу рядом с собой увидела деревянную, полную каши, миску с ложкой. От каши шёл пар. Набросилась на еду, как голодный щенок, глотала не распробовав вкуса. Вылизала остатки и оглянулась в поисках ещё чего-нибудь съестного. Кругом хоть шаром покати. Сделав нечеловеческое усилие и превозмогая боль, я поднялась. Переваливаясь с ноги на ногу, всё равно что откормленная гусыня, заковыляла к выходу.

Откинула полог и лоб в лоб столкнулась с пухлым розовощёким лицом. Принадлежало оно низкорослому пузатенькому мужичку с взъерошенной копной густых рыжих волос. Ростом он был ниже не только Радмира, но и даже ниже меня – на пол головы точно.

— Проснулась! Поела? Понравилась моя каша? — затараторил он, глядя на меня своими маленькими задорными глазками. 

Растерявшись от такого напора, я кивнула и промямлила что-то похожее на «спасибо» – на большую благодарность была не готова. Взглянула поверх его округлого плеча. В палатку напротив, которая оказалась и выше и шире остальных в лагере, отгибая полог, заходили воины. Одеты в длинные шерстяные рубахи да кольчуги, с плеч свисают меховые шкурки. Поверх тканевых чулков, до самого колена зашнурованных льняной обмоткой, ботинки из дублённой кожи, стянутые на носке. Цвет одежды в основном зёленых и коричневых оттенков. Такого увидишь в лесу, и если не привыкший к лесной жизни, сразу не приметишь, примешь за дерево какое или высокий куст. На массивных шеях со вздутыми венами заметила свисающие металлические медальоны с чеканкой.

Насчитала человек одиннадцать здоровяков, на чем вереница кончилась, и узенькая улица устланная деревянными настилами, где плечом к плечу едва бы уместилось трое воинов, опустела.

Рядом жарко дышал толстячок с розовыми щеками, явно мечтающий продолжить разговор.

Неподалёку двое молоденьких парнишек, от силы вёсен двенадцать, с чисто выбритыми висками и завязанными назад грязно-рыжими волосами, совершенно невоенной наружности – слишком молоды и через чур худощавы – ухаживали за привязанными к жерди рассёдланными лошадями. Временное стойбище табуна тянулось от последних палаток до поля усыпанного белёсыми цветками клевера. Там, на поле я заметила вбитые в землю колья, наверное, самых прытких лошадок, норовящих удрать, привязывают во время выпаса. У кормушек лошади то и дело всхрапывали, отмахивались хвостами от надоедливых насекомых.

Один парнишка с пористой кожей и высокой переносицей, отчего его слегка вытянутое лицо постоянно сохраняло какую-то торжественность, заливал воду в глубокий и протяжённый жёлоб. Второй малолетний работяга – с густыми соболиными бровями, слегка приплюснутым носом и резко выступающими скулами, скребком чистил кобыле бок. Наполнив поилку, густобровый парень разогнулся и посмотрел на меня в упор – заметил, что за ними наблюдаю. Слащаво улыбнулся и подмигнул.