– И почему ты мальчиком не родилаааась, – завывала она так отчаянно, что соседи уже наверняка набирали ноль три.

– Потому что у меня члена нет, – не удержалась я от сарказма.

Мать резко вскинула голову от подобного заявления.

– Зато по членам скакать ты научилась! – выплюнула она зло.

Такой позы, насколько я помнила, той ночью не было. Но сообщать матери эти детали, имевшие мало отношения к проблеме, я не стала.

– Вот иди теперь к этому членоносцу и проси денег! – добавила мать решительно.

Идти к Родинову? Это последнее, о чем я думала!

Но, лежа той ночью в постели без сна, я в конце концов поняла, что мать была права. И дело было вовсе не в желании стрясти с богатого человека алименты (хотя Лиля радостно сделала бы именно это), а в банальном праве будущего отца знать о своем ребенке.

Но, как оказалось, знать об этом Илья Родионов вовсе не желал.

Вот уже два дня подряд я приходила, как по расписанию, к блестящему небоскребу в центре города, где располагался офис Родинова. И вот уже два дня подряд мне отказывали в том, чтобы пройти внутрь. Ответ всегда был один и тот же – пропуска для меня не заказано. Что и неудивительно, ведь меня здесь никто не ждал.

Единственный мой шанс заключался в том, чтобы перехватить Родинова на улице, на входе в здание. Но ждать слишком долго я не могла – за опоздание на работу Семеныч мог легко лишить меня последних средств к существованию.

Однако на третий день мне наконец повезло. Дорогая иномарка с лоснящимися на солнце боками подъехала прямо к главному входу. И из нее вышел тот, кого я так ждала. И кого мне не дано было забыть.

Сердце забилось как сумасшедшее и я не сразу смогла заставить себя сдвинуться с места. Илья уже поднимался по ступенькам ко входу, когда я наконец смогла пошевелить хоть чем-то. А именно – языком.

– Илья! – отчаянно окрикнула я.

Но он, конечно, не обернулся. Ничего удивительного! Ведь здесь он был не просто Илья. А какой-нибудь там Илья Николаевич. Но отчества его для соблюдения подобного этикета я не знала. Последнее, о чем думала в ту ночь – так это о том, чтобы заглянуть к нему в паспорт. А зря.

Накатившее сумасшедшей волной отчаяние при виде его удаляющейся спины сподвигло меня к решительным действиям. Я кинулась следом, чтобы задержать его, но у стоявшей у дверей охраны были относительно меня те же планы.

– Сюда нельзя! – грубо отрезал один из охранников.

И тут я вдруг не выдержала.

Рыдание вырвалось из груди само собой. И как ни пыталась, остановить его я не могла.

Чем и впечатлила второго охранника.

– Эй, ты чего ревешь? – спросил он меня и, взяв за локоть, отвел в сторонку. – Тут это… реветь не положено!

На то, что тут реветь не положено, моей нервной системой было в свою очередь тоже положено. Остановиться никак не получалось.

– А ну это… прекращай! – блеснул снова своим словарным запасом охранник.

– Нннне могу! – выдавила я с трудом.

Господи, гормоны это, что ли? Я ведь вовсе не была по жизни плаксой. У нас на окраине такие просто не выживают.

– Ну чего тебе надо-то тут? Несколько дней ошиваешься, я заметил! – продолжал говорить мужчина.

– Мне надо поговорить с Ильей… Родионовым, – собравшись с духом, сказала я и посмотрела на охранника с надеждой.

Он же в ответ только почесал задумчиво брутально блестящую лысину.

– Ну ты и придумала! Он же шишка ого-го какая! С ним поговорить все хотят, да не все могут!

Спать, видимо, с ним тоже не всем дано. Я прямо выиграла суперприз в ту ночь! Вот только содержать его мне было не на что.

– Это очень важно, – попыталась я убедить охранника. – Мне надо всего одну минутку!