Я сама была для своей матери вот таким же залетным сюрпризом. Но что бы ни было между нами, а она все-таки произвела меня на свет. А я… я знала, что смогу дать будущему ребенку не только жизнь. Я смогу дать ему любовь. 

А заодно - и обречь на нищету. 

6. Часть 6. Лали

Скрывать от матери то, что вскоре все равно станет очевидным, я не стала. Разразившаяся тем вечером в нашей двушке с картонными стенами буря стала достоянием всего дома и превзошла по своей силе даже ураган Катрину. Соседи услышали все - крики, угрозы и, что совсем уж неожиданно, мамин плач. 

- И почему ты мальчиком не родилаааась, - завывала она так отчаянно, что соседи уже наверняка набирали ноль три. 

- Потому что у меня члена нет, - не удержалась я от сарказма. 

Мать резко вскинула голову от подобного заявления. 

- Зато по членам скакать ты научилась! - выплюнула она зло. 

Такой позы, насколько я помнила, той ночью не было. Но сообщать матери эти детали, имевшие мало отношения к проблеме, я не стала. 

- Вот иди теперь к этому членоносцу и проси денег! - добавила мать решительно. 

Идти к Родинову? Это последнее, о чем я думала! 

Но, лежа той ночью в постели без сна, я в конце концов поняла, что мать была права. И дело было вовсе не в желании стрясти с богатого человека алименты (хотя Лиля радостно сделала бы именно это), а в банальном праве будущего отца знать о своем ребенке. 

Но, как оказалось, знать об этом Илья Родионов вовсе не желал. 

Вот уже два дня подряд я приходила, как по расписанию, к блестящему небоскребу в центре города, где располагался офис Родинова. И вот уже два дня подряд мне отказывали в том, чтобы пройти внутрь. Ответ всегда был один и тот же - пропуска для меня не заказано. Что и неудивительно, ведь меня здесь никто не ждал. 

Единственный мой шанс заключался в том, чтобы перехватить Родинова на улице, на входе в здание. Но ждать слишком долго я не могла - за опоздание на работу Семеныч мог легко лишить меня последних средств к существованию. 

Однако на третий день мне наконец повезло. Дорогая иномарка с лоснящимися на солнце боками подъехала прямо к главному входу. И из нее вышел тот, кого я так ждала. И кого мне не дано было забыть. 

Сердце забилось как сумасшедшее и я не сразу смогла заставить себя сдвинуться с места. Илья уже поднимался по ступенькам ко входу, когда я наконец смогла пошевелить хоть чем-то. А именно - языком. 

- Илья! - отчаянно окрикнула я. 

Но он, конечно, не обернулся. Ничего удивительного! Ведь здесь он был не просто Илья. А какой-нибудь там Илья Николаевич. Но отчества его для соблюдения подобного этикета я не знала. Последнее, о чем думала в ту ночь - так это о том, чтобы заглянуть к нему в паспорт. А зря. 

Накатившее сумасшедшей волной отчаяние при виде его удаляющейся спины сподвигло меня к решительным действиям. Я кинулась следом, чтобы задержать его, но у стоявшей у дверей охраны были относительно меня те же планы. 

- Сюда нельзя! - грубо отрезал один из охранников. 

И тут я вдруг не выдержала. 

Рыдание вырвалось из груди само собой. И как ни пыталась, остановить его я не могла. 

Чем и впечатлила второго охранника. 

- Эй, ты чего ревешь? - спросил он меня и, взяв за локоть, отвел в сторонку. - Тут это… реветь не положено! 

На то, что тут реветь не положено, моей нервной системой было в свою очередь тоже положено. Остановиться никак не получалось. 

- А ну это… прекращай! - блеснул снова своим словарным запасом охранник. 

- Нннне могу! - выдавила я с трудом. 

Господи, гормоны это, что ли? Я ведь вовсе не была по жизни плаксой. У нас на окраине такие просто не выживают.