– Дашуня, скажи, а у тебя раньше был такой планшет?

– Я не помню, – отвечает она, не отрывая глаз от дисплея. Но по её уверенным движениям понимаю: она прежде точно имела дело с такой техникой. А когда девочка начинает вводить адрес электронной почты и пароль, чтобы зарегистрироваться в Play Маркет, мое предположение становится уверенностью.

– Даша, скажи, откуда ты знаешь эти адрес и пароль? Тебе мама завела почту, да? Или папа?

Ребёнок пожимает плечами. Пока я сижу и хлопаю глазами, она устанавливает какую-то игру. Что-то с ёжиками. Мы с Катей смотрим на это продвинутое чудо, но ничего не можем понять.

– Ты же говорила, что она ничего не помнит? – почему-то шепотом спрашивает Катя.

– Я сама не знала, – отвечаю.

Удаляемся на кухню.

Я успела запомнить адрес почты и пароль, они простые – Dasha2021. Включаю ноутбук, захожу в этот почтовый ящик. Смотрю профиль. Он пустой. Ни адреса, ни даты рождения, ни других данных – круглый ноль. Тот, кто создавал этот аккаунт, постарался сделать его максимально неинформативным. Наверное, в целях безопасности. Я и сама так делаю. Если кто вскроет мою почту, ничего обо мне толком не узнает.

Катя смотрит на меня вопросительно. Повторяю для неё, как раньше для Володи, рассказ о том, как мы с Дашей встретились. Чтобы подруга не стала предлагать отвезти девочку в полицию, говорю о том, что собираюсь сначала поискать её родителей самостоятельно. Мы с любимым договорились: у меня на это есть три дня.

– В интернете искала уже? – спрашивает Катя.

– По социальным сетям? Она же маленькая ещё, таким аккаунты не заводят, их блокируют.

– Да я не об этом.

– А о чем?

– Всё просто. Фотографируешь Дашу, загружаешь в Яндекс.Картинки или Гугл.Фото, и они автоматически ищут похожее лицо.

– Точно! Я не подумала.

Делаем, как предложила Катя. Фото девочки у меня уже есть – снимок сделала, чтобы распечатывать объявления о пропаже ребенка. Никто до сих пор, кстати, не позвонил. Загружаю картинку, но поисковые системы выдают всё что угодно, а только не то, чего бы хотелось.

– Есть другой вариант.

– Какой?

– Один сайт. Позволяет находить твоих клонов в интернете. Ну, или просто похожих. В ВК и ОК ищет, – говорит Катя. Диктует адрес портала. Ввожу информацию. Снова ничего. Подруга предлагает ещё вариант. Тоже пусто.

– Ничего не понимаю, – замечаю растерянно. – Как такое может быть? Ведь многие родители фотографируются вместе с детьми.

– Ты не забывай, что те сайты не ищут, например, в Instagram или Facebook.

– Что же делать? Может, попробовать распространить фото Даши по интернету? – робко спрашиваю.

– Ага, и получить в ответ тысячи комментариев от хейтеров.

– Да за что?!

– Им повод обругать или постебаться не нужен, – со знанием дела говорит Катя.

О, я знаю, о чем она. Пару лет назад один отвергнутый ею кавалер умудрился разместить снимок Кати, сделанный им во время недолгих отношений. Глубоко, скажем так, личного характера. Сфотографировал, пока она спала. Много потом подруга слёз пролила, читая разные гадости и скабрезности о себе. Хорошо, всё быстро забылось.

Мы сидим на кухне, разочарованные своим бессилием. Время идет, результатов ноль. Пьем кофе, лопаем шоколадные конфетки. Катя чаще, я реже. У неё фигура для сладостей подходящая. Я свои 53 кг от лишних калорий тщательно охраняю. Рост подруги 172 см, ей можно весить чуть больше. Мне с моими 165 см полнеть не положено. Боюсь, стану выглядеть, как кабачок.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Катя.

– Как не потолстеть от конфет, – отвечаю машинально.

– У неё чужой ребенок в квартире, а она о всякой ерунде размышляет, – укоризненно говорит подруга.