– Вера, ты нас прости, но не торопилась бы твоя Маша замуж, погуляла бы подольше с мальчиком, получше бы узнала, – Алевтина качала головой, – быстро всё как-то…

– Девочки, да что не так-то? Вы что, завидуете что ли моей Машутке? У меня счастья не было, так пусть у неё хоть будет! Замуж профессорский сын позвал! – Вера раскраснелась от горячего чая и возмущения.

Наталья неторопливо отпила из своей любимой полулитровой кружки с рыбками.

– Вер, ты не кипятись. Не завидуем мы. Вот ты сама рассуди: где вы, и где профессора. Вы люди простые, у тебя, вон, десять классов образования, а они? Профессора! Да у них вся жизнь другая, интересы другие, этот… круг общения!

– Да, да! Уровень жизни совсем разный! – поддержала Алевтина, – Неужели они среди своих не могли присмотреть невесту сыночку? Или не захотел никто? Нет, Маша, конечно, замечательная, но зачем она профессорам?

Вера разобиделась не на шутку:

– А, может у детей любовь!

– Ну, Вера! Любовь любовью, но здесь же – замуж! Она же жить там будет, а если её всё время попрекать будут и носом тыкать, что, мол, с помойки подобрали! Они ж интеллигенты, а вы – кто?

– Аля, ты чего разошлась! – примиряюще сказала Наташа, – Может, им, действительно, всё равно, кто будет у них в снохах, лишь бы человек хороший! Ты, Вера, не сердись на нас, мы за Машу, как за свою, переживаем! Замуж – это тебе не в магазин сходить.

Вот так невесело закончился перерыв. Вера-то думала, что с ней вместе порадуются, поохают-поахают о счастье, что на Машу свалилось, про свадьбу поговорят, а они – вон что… И правда, завидуют. Дочь какой-то дворничихи замуж за такого завидного жениха идёт. Не ожидала Вера от подруг такого, не ожидала…

***

Маша готовилась к сессии. Времени для подготовки к экзаменам предостаточно имелось, даже не обязательно было в новогодние праздники этим заниматься, но она специально придумала такую причину, чтобы пореже видеться с Андреем.

Маша никак не могла разобраться в случившемся. Вот, как она относится к Андрею? Ну, он ей нравится, видный из себя. Девчонки из института на него заглядываются, глазками стреляют, а он на них – никакого внимания, только на Машу. Это приятно.

С момента знакомства они вместе проводили много времени, почти каждый день встречались. Что делали? Да ничего особенного: гуляли, чай пили, разговаривали. О чём говорили? Маша рассказывала про лекции, подружек, про то, что нравится и не нравится. А Андрей больше слушал, так что-нибудь вставлял изредка в разговор. Про себя говорил неохотно, мало. За Машей ухаживал: дверь открыть, пальто подать, посуду после чая ополоснуть.

Интересно Маше с ним? Как-то буднично, обыкновенно. А может это и хорошо? Размеренно всё так.

Но вот о том, что Маша нравится, он не говорил, а уж о любви и, подавно, разговору не было. Вот как так! Сделал предложение, но не сказал, что любит! Или не любит? Зачем тогда замуж позвал? А сама-то Маша любит? Она этого понять тоже не могла: нравится, приятно, а что ещё должно быть? Поцелуи? Они ни разу не целовались, только за руки держались. Хочет Маша поцелуя? Конечно, хочет! Её, как- то раз, классе в седьмом, мальчик чмокнул в нос, а потом сам здорово смутился—и всё! Больше ни разу не целовали! А девочки такое рассказывают… А у Маши, даже близко, ничего подобного нет!

Вера втолковывала дочери:

– Да что же тебе не так? Посмотри, порядочный какой! Предложение сделал, всё как полагается! С тобой вежливый, заботливый! Да, любит он тебя, не сомневайся!

Матери очень хотелось семейного счастья для Маши, и она не совсем понимала, чего та раздумывает. Вот предложили бы Вере, в своё время, руку и сердце, она бы сразу согласилась.