И ее это касается тоже, поскольку этот самый потомок по имени Чезаре Мондейв произвел на нее сильнейшее впечатление. Нет, она не могла позволить себе связь с высокомерным, аристократичным графом Мантенья. Это было бы настоящей глупостью! Она не была и никогда не будет подобной пышнотелой красавице с портрета Карадино, в зависимости от краткосрочной страсти мужчины, опасаясь потерять его. И она тем более никогда не уподобится женщине с другого портрета. Да, Карла принадлежала к высшему обществу Рима, но все-таки Вискари были лишь владельцами гостиничного бизнеса – очень богатыми, однако без капли аристократической крови. Она понимала, что при выборе жены граф Чезаре Мондейв отдаст предпочтение женщине, равной ему по происхождению, с соответствующей родословной, достойной его собственной.

Карла вышла из галереи и ступила на тротуар, вдыхая теплый воздух позднего лета. Напротив входа стоял эффектный красный автомобиль с откинутым верхом. Его мощный двигатель надсадно урчал.

Человек, сидевший за рулем, повернул голову и пристально взглянул на Карлу.

– Что вас так задержало? – спросил Чезаре Мондейв, граф Мантенья.

Рука Чезаре покоилась на изгибе кожаного руля. Он весь кипел в нетерпеливом ожидании, хотя и понимал, что она была занята делом. Женщина, при виде которой его глаза загорелись. Он отметил ее волнующую красоту: возбуждающую чувственное желание фигуру, необычный цвет темно-синих глаз с фиолетовым отливом.

Просто Чезаре не привык ждать.

Он уже знал, кто она такая, когда решил подойти к ней в галерее. Чезаре видел ее на светских приемах раньше, хотя пути аристократической богемы, к которой принадлежал он, крайне редко пересекались с кругом общения людей, подобных Вискари. Граф считал их нуворишами, поскольку масштабная международная сеть отелей, носивших фамилию Вискари, была создана только в конце ХIХ века. Следовательно, такие люди были новичками в высших кругах римского общества, если сравнивать с древностью его рода, а значимость этой древности Чезаре ощущал на себе практически постоянно.

С одной стороны, бремя родословной помогало Чезаре, а с другой – возлагало на него ответственность перед предками и потомками, чего многие не понимали.

Чувство долга уходило корнями в Средневековье. В его управлении были унаследованные им земельные владения, простирающиеся от предгорья высоких Апеннин и сданные в аренду под национальный парк; леса и виноградники; сельскохозяйственные угодья и оливковые рощи, а также недвижимость. Каждое его палаццо было историческим памятником, в том числе и великолепный дом здесь, в Риме, выстроенный в стиле барокко.

И все же центральное место в этом наследии принадлежало замку Мантенья. За его неприступными стенами, возведенными предками Чезаре, чтобы противостоять опасностям средневековых войн, он провел свое детство. Среди лесов и пастбищ, которые теперь стали его собственностью.

Впрочем, окружающие видели в нем только богатого титулованного графа из высшего общества, заоблачному статусу которого могли лишь завидовать.

Темные глаза Чезаре сверкнули. Карла Чартерис не проявила особого интереса ко всем его регалиям, хотя он явно дал ей понять, что она его заинтересовала. Это был вызов! Впрочем, вспышка в красивых глазах Карлы, когда он обратился к ней, выдала ее с головой. И одного этого Чезаре было достаточно.

Он открыл пассажирскую дверцу автомобиля.

– Прошу, – пригласил он, чем удивил Карлу. Оказывается, граф был способен просить. Неужели ей действительно могло прийти в голову, что ее уход мог бы обескуражить этого человека?