В голове я все еще прокручивала сказанное мне про смерть беременной жены. Да, такое вряд ли будешь рассказывать человеку, который кричит, орет и чуть ли дерется с тобой.

С другой стороны, они любили друг друга, он, наверное, каждый день гладил ее беременный живот, где пинался их малыш или малышка. Только я не думаю, что он жену свою украл, и заставлял жить с собой. И все же, они спали вместе, ели, гуляли, а я будто вторглась в чужую жизнь своими фантазиями. И всю эту идеальную семью разрушило какое-то чудовище.

— И что это было на приеме? — спросил Лем.

— То, что ты и просил — вела себя естественно, — ответила я.

— Что тебе сказала Леви.

Я уставилась на него. Нет, нет. Мы не будем обсуждать его мертвую жену.

— Дамские секретики, — ответила я. — Она мне пудреницу не захотела одолжить.

— Кристина…

— Что?

— Ты можешь в замке брать все, что ты хочешь. Для этого необязательно просить других людей, — жестко ответил он.

Я же почувствовала себя немного на взводе.

— Может мне с другими людьми тоже не общаться? — уточнила я.

— Пока ты здесь мало кого знаешь, и должна быть очень аккуратна.

— Знаешь, что? У нас в мире есть такие резиновые куклы. Вот тебе определенно надо было такую завести. С ними не только по вторникам можно спать, кстати. И вообще, твоя проблема в том, что ты вытащил меня, — я отвела взгляд в окно. — Совершенно не зная и ожидая от меня поведение типичное для ваших женщин, или какие тебе там нравятся.

— То есть тебя не устраивает то, что о тебе кто-то хочет позаботиться? — он спросил это настолько тихо и тревожно, что мне стало не по себе.

Забота, как много в этом слове. Родители тоже должны заботиться о своих детях, но не всегда это делают.

— Нет, я просто не верю, что можно заботиться о человеке, которого украли из его привычной жизни.

Он тяжело вздохнул и выдохнул.

— Тогда тебе повезло, что такой человек нашелся, которому ты нужна.

“Ага, только потому что ты не хочешь детей из-за какого-то чудовища” — подумала я, но промолчала. Хотя при чем тут дети и нежелание заводить детей из-за монстра. Или тот только на беременных охотится? Мне очень жаль его жену – вот те чувства, что я испытываю. Ведь будь она жива, мы бы не встретились. Я для него не тот человек, я никогда не буду лучше, или любимей той, кому он подарил частичку себя. А я…я не смогу ему это дать, когда он вновь захочет детей. Чудовище ведь не повод, чтобы завести бесплодную жену. Если оно захочет и меня убить, то меня ничего не спасет.

— Как же мне повезло. С чего бы мне такое в жизни? — распалилась я.

Я не хочу быть для него игрушкой, которой надо помыкать — то не так сказала, это не так сделала. Тревога все никак не покидала меня. Я не хотела его жалеть, но сердце вопило присмотреться к нему.

— Выходи, — сказал Лем.

— Что? — спросила я, ощущая липкий страх.

Довела мужика. Поздравляю, можно смело брать с полочки пирожок.

— Вышла из кареты немедленно. Что непонятно? — его глаза вспыхнули золотистым светом.

Я нервно сглотнула, не в силах сдвинуться с места. Вцепилась пальцами за сидения, ощущая дрожь по всему телу. Даже не заметила, что мы остановились.

— Извини, — я нервно подняла на него глаза. — Я не хотела так резко.

— Что ты не поняла из моих слов? Вышла сейчас же из кареты, или мне тебя саму вытолкнуть?

— У нас собака дома, — ответила я, глядя в его глаза, в которых вертикальный зрачок прорезал радужку.

Мужчина застыл как статуя, от которой веяло чем-то страшным и опасным. Я казалась себе пылинкой на шкафу в его окружении, которую можно легко смахнуть тряпкой, и выбросить. Мое сердце учащенно билось, будто хотело выскочить из груди, а Лем просто сидел и смотрел на меня так, что хотелось сжаться до крошечного размера.