— Да, если б ты не накинулась на меня, то утром была бы в своем мире.

— Я накинулась? Да ты меня обхаживал, как павлин самочку, — возмутилась я.

— Ты красивая женщина, - он пожал плечами. – Мне было тяжело сдерживаться рядом с тобой. К тому же я тебя несколько раз спрашивал. Ты приняла это решение, не я.

- Я могла ошибиться.

- Мы все совершаем ошибки. Остается вопрос, как мы будем их решать, - ответил он. - Мне нужна жена, такая как ты.

— Такая неполноценная? — спросила я, понимая, что на глаза вновь навернулись слезы.

Все будет как с моими родители, которые нашли другую родину, бросив ребенка на бабушку и отзваниваясь раз в полгода для галочки. А ведь я им там не нужна была, у них своя жизнь, в которой не было место ребенку. И ему не нужна буду. Собственно я и сейчас ему не нужна.

— Такая как ты.

— Да, только любой нормальный мужчина рано или поздно найдет себе женщину, которая родит ему ребенка. Я правда очень хочу детей.

— В моей жизни не будет детей, ни от жены, ни от женщин со стороны, ни от кого, — процедил он сквозь зубы. — И поверь мне, я не передумаю.

Я нервно сглотнула, увидев как он разозлился.

— Поэтому мы и не сможем ужиться, я хочу детей. Такого не бывает, — я покачала головой. — Рано или поздно…

— Хватит, — чуть ли не прорычал он, и вылез из купели.

Взял полотенце из ящика и обернул вокруг бедер.

– Никаких детей, - дополнил он.

- Может, хоть усыновим или удочерим? – уточнила я.

- Вот здесь мыло для волос, - Лем открыл какой-то шкафчик, проигнорировав мой вопрос, и достал оттуда сиреневого цвета баночку.

Поставил ее рядом с купелью.

- Горячая вода, - он показал на диск сбоку от купели, нажал на него, и слегка сдвинул вправо.

Вода в купели немного забурлила, и стала теплей.

- Другой рычаг холодная, - он кивнул на второй диск.

Лем ушел.

Я осталась одна не только в уборной, но и в своих мыслях. Теперь он меня будет здесь держать из жалости, я ведь ему не нужна, и не буду нужна. Все равно или поздно в нем взыграет мужская гордость, и он захочет продолжение рода. Я окажусь никому не нужной вновь. Ведь не надо было соглашаться, просто не надо.  

От злости я пнула по воде, расплескав ее. Почему я вечно должна бороться за то, что хочу? Хожу по кругу в этой бесполезной борьбе со всем миром за свое счастье.

Так, надо мыслить рационально. Если действительно нельзя ничего поменять, то надо извлекать выгоду из сложившегося положения. Как ни крути, а других вариантов нет  - придется как-то сходится с Лемом. Вот какие нам отношения строить? Какая свадьба?

То есть мне и гадить ему по-крупному нельзя, но и спускать ему с рук я не собираюсь.

Я вылезла из купели, и закуталась в халат, пришедшийся мне по фигуре, будто всю жизнь меня ждал.

Вышла из уборной и увидела Лема, сидящего в кресле у дальней стены. Он уже успел одеться в черные брюки и рубашку. Вот только его поза была напряженная — он поставил локти на колени и сложил руки в пирамиду, держа их возле губ.

— А у меня одежда будет? — я подошла к кровати под его пристальным взглядом.

— У тебя будет все. Но для начала тебя осмотрит лекарь.

Я недоуменно посмотрела на него.

— Я думала, ты мне замок покажешь.

— И это тоже, — он отвел от меня взгляд.

Заметила, что у него это привычка, но не заметно, что ему стыдно, или его грызет совесть.

Вскоре в дверь постучались. Лем мягкой походкой подошел к ней, коснулся рукой сбоку от нее. Стена засветилась серебристым свечением, который сплелся в четыре ровные линие, похожие на провода. Они протянулись от руки к верху двери и к низу, и та распахнулась.

В комнату вошла женщина лет сорока в платье болотного цвета с рюшками. У него даже выреза не было, лишь воротник до тонкой, бледной шеи. Ее руки были сложены на животе, волосы с проседью затянуты в тугой пучок, как у учительницы в школе. В глаза больше всего попадал ее нос — круглый, как шарик для настольного тенниса.