Лариса расплылась в улыбке. То, что муж заметил и оценил ее новую прическу, грело душу.

— Да, я неплохую парикмахерскую нашла. Даже с детьми можно, здорово, да? Ты сам-то как? Есть хочешь? У меня супчик и рис с курицей.

— И того, и другого… Да ладно, я сам налью, ты лучше отдохни.

— А Анюша?

— А что — Анюша?

— Ее кормить пора.

— Ну давай, я ее сам покормлю с ложки, а потом уже ты… Что ты планировала ей дать?

— Творожок, — сказала Лариса, ставя баночку чуть подогреваться в теплую воду.

— Ну вот и давай покормлю. — Рей взял радостно лопочущую девочку на руки. — Привет, солнышко мое! Соскучилась по папке, да? Маму не замучила тут? Где наша ложечка? — И прочие бесконечные, простенькие фразы, которыми обычно общаются с ребенком, еще не умеющим говорить…

— Па! — гордо произнесла девочка.

— Умница, конечно, вот папа. — Рей взял ручку дочери, показал на себя, потом на Ларису. — А вот мама наша. Ну скажи “ма-ма”.

— Па! — не согласилась девочка.

— Не “па”, а “ма”, — поправил Рей. — А во-от наша девочка Анусенька, во-от она. — Счастливый отец потрогал дочкиным пальчиком носик, и та заулыбалась. — Какая большая, нам уже целых семь месяцев, где там наш вкусненький творожок?

— Та!

— Вот тебе и “та”. Тво-ро-жок…

Пока Рей кормил дочку с ложки, Лариса налила ему супа, отрезала свежей белой булки из небольшой пекарни, которую муж предпочитал остальному хлебу, а потом взяла девочку на руки, решив докормить ее в детской. Столик после дочкиных художеств с размазыванием капелек мягкого творожка отмыть не успела: Рей опередил ее, схватив тряпку, и улыбнулся, словно говоря: “Знаю я тебя, ты все сама-сама, только зазевайся!”

Лариса уютно устроилась в кресле в детской, аккуратно поменяла раздувшийся подгузник и докормила дочку грудью,пока та не засопела. Внизу негромко тренькнул звонок, и Лариса дернулась, но сразу же и успокоилась: доставка, конечно же. Запоздал курьер немного. Сейчас Рей примет.

Когда спустилась в кухню, Рей уже допивал чай, хрустя вафлей и глядя в ноутбук.

— Продукты я разложил, — сказал он, кивая на две большие упаковки подгузников. — А это я отнесу наверх чуть позже. Сейчас отвечу на письмо…

— По работе что-то? — поинтересовалась Лариса, берясь за объемные упаковки. — Я отнесу и еще, наверное, ванну приму. Ты не против?

— Нет, нет. Я присмотрю, если вдруг наша крикунья проснется. — Рей обрадованно кивнул. — Ты уже давно в ванне не лежала, кажется. Отдыхай сколько хочешь.

— Спасибо. — Лариса отнесла в детскую запас подгузников, тихонько прибрала их в шкаф и прошла в ванную. Жалко, конечно, было портить такую хорошенькую укладку, но парикмахерша обещала, что ее несложно повторить, и даже вручила буклет с инструкцией. Но арсенал уходовой косметики давно ждал своей очереди, а тело просительно ныло, требуя отдыха и расслабления.

Лариса пустила набираться воду, добавила туда ароматной пены, и в ожидании, пока уровень воды поднимется, сделала маску для лица, обещавшую сияние и здоровый цвет кожи. Ступила в воду, не смыв еще, пусть хотя бы минут пять еще побудет на коже. Откинула голову на бортик ванной, подложив под шею удобную резиновую подушку. Как же хорошо-то! Как давно она себе такого не позволяла, ограничиваясь быстрым, практически пятиминутным душем. Но сегодня, возможно, после новой стрижки, хотелось чуть-чуть больше о себе позаботиться. Не только ради мужа, но и — неожиданно — ради себя самой.

Вода приятно ласкала тело, забирая усталость и застарелую, ставшую привычной боль в мышцах. Маска подсыхала на лице, чуть-чуть стягивая кожу, и Лариса подумала, что пора бы ее уже смыть, как в дверь постучали.