Он сейчас даже к телефону подойти не может, для этого я здесь нахожусь. Увидев меня, следователь не решился подойти ко мне. Сказал, что у меня здесь круговая порука и поехал в контору искать начальника, чтобы тот принял ко мне меры. К обеду в вагон зашел представительный мужчина в возрасте и спросил, Виктора Леонидовича. Аннушка сказала, что я принимаю бетон с рабочими на стенах спецобъекта, и она не может меня пригласить.

– Спасибо доченька, не нужно!

Сказал незнакомец и вышел на морозный воздух. Он немного отошёл от вагона, и ещё долго наблюдал за нашей работой. Потом наверно примёрз и ушёл на платформу. Аннушка сразу после его ухода прибежала ко мне и доложила о странном визите гостя. Я успокоил её и отправил нести службу на телефоне. Обедали мы по мере возможности, подменяя дуг друга, также и отдыхали. Лишь в десять часов утра следующих суток мы окончили укладывать бетон. На лице минус семь пар стоит над котлованом. Поверху бетонных стен мы устанавливали металлические трубки длиной тридцать сантиметров (Д = 20мм), для измерения температуры в бетонной массе. В готовых стенах трубки выступали на пять сантиметров выше слоя рубероида в уровень с минеральной ватой, уложенной на рубероид. Минеральную вату сверху прижал через метр кирпичами, во избежание её поднятия порывами ветра. В трубки были опущены промышленные термометры для измерения температуры в них. Сторож записывал каждый час показания термометров в ученическую тетрадь. Наутро, выбрав момент, он подошёл ко мне с тетрадью и показал странную на его взгляд вещь. Температура в трубках с положительной пятнадцать градусов при первом замере, росла и выросла к утру до сорока градусов. В тоже время на улице температура понизилась.

Сначала он хотел спросить, почему так происходит у Аннушки, может термометры, сломались? Та, свернувшись калачиком, спала на телогрейке на диване у телефона, и он пожалел её будить по пустякам. Теперь он встревожен и хочет понять, почему так происходит? Я ему ответил, что при наборе прочности бетон выделяет температуру. Сторож пожал плечами, и побежал к вагону, увидев, что оттуда вышла Аннушка. В надежде, что она растолкует ему мои слова. Перед уходом я собрал рабочих и объявил, что мы пробыли на стройке тридцать четыре часа. С каждого выбросим два часа на приём пищи за это время, восемь часов на сон. Итого остаётся двадцать четыре часа чистого рабочего времени. Вам будет поставлено в табеле по двенадцать часов за вчера и сегодня. Сегодня вы идёте домой и завтра у вас выходной. На работу приходите послезавтра. Кто не работал на укладке бетона, работают в обычном режиме, на сегодня я вам выдал задание. Завтра я выйду на работу. Усталые, но довольные проделанной работой, мы уехали домой.

Придя домой, я принял ванну, и завалился спать. Четыре часа я спал, как убитый, не обращая никакого внимания на бегающего по комнате сына. Жена видя, что я не просыпаюсь от шума, закрыла двери и ушла делать свои дела на кухню. Набегавшись, Максим залез на кровать и стал играть на папе, устанавливать игрушки на живот, который то поднимался то опускался. Жена, услышав, что беготня прекратилась, стала подсматривать за сыном в замочную скважину. Не справившись с поставленной задачей, Максим устал от выполнения бессмысленной работы. Тогда он установил мне игрушки на грудь и играл некоторое время. Затем это занятие ему надоело, он снял с груди игрушки и взобрался вместо них на грудь. Долго смотрел мне в лицо, затем перевернулся на спину, вытянул ножки. Видя это, Маша пошла, вытерла полотенцем руки и зашла в комнату. За это время сын уже спал лёжа на мне. Жена поставила стул к кровати и стала нас караулить. Вскоре Максим проснулся, перевернулся на живот, и стал играть с моими губами и усами, легонько дотрагиваясь до них пальчиком. Тут жена поставила сына на пол, приложила палец к своим губам и сказала: