Спокойствия последнее предположение не добавляло. Как и с разрешением дилеммы: «Что делать?!», тоже не помогало. Сердце колотилось, как в последний раз. Вот-вот выпрыгнет из груди, остановится. Но это ещё ничего. Стоило представить себе, как Владимир в самом деле прикоснётся… хотя бы просто прикоснётся… и без того жарко было, теперь и вовсе будто в самое пекло попала, пока подлое воображение подсовывало одно воспоминание за другим. Я даже не сразу сообразила о чём идёт речь, когда мужчина на вопрос мой ответил.

— Сбежать, — пояснил он снисходительно, непонятно когда оказавшись рядом со мной. — Хочешь, даже фору дам? Например… м-м… в полчаса!

За полчаса я успела бы не только до метро добраться, но и в другом районе оказаться, так что предложение оказалось весьма заманчивым. Не приняла его лишь потому, что… А чёрт его знает, почему! Наверное, потому же, почему до сих пор стою, в глаза его тёмные-тёмные смотрю, не перестаю ими откровенно любоваться и банально тону в этом бездонном омуте, давно позабыв о том, что после своей самой первой реплики я планировала гордо удалиться и до конца сегодняшнего дня больше не пересекаться с Беловым без особой на то необходимости. Позабыла я и о том, насколько зла на него, обижена. Всё не важным и далёким стало. С кем-то другим происходит, не с нами. Здесь и сейчас осталось лишь безудержное пламя, что разгоралось, росло и ширилось, просачиваясь сквозь вмиг ставшую тесной одежду. Оно забралось под кожу, пробуждая острые воспоминания о том, каково это — когда будет куда жарче, чтоб дышать уже совсем не получалось, когда сильные мужские руки сожмут крепче, а губы заберут весь мой оставшийся кислород, выпьют душу, отнимут жалкие остатки моей силы воли. И я буду гореть и пропадать во всём этом, самым бесстыжим образом наслаждаясь. Даже если суждено превратиться в пепел.

— Что же ты со мной делаешь, мышка, — выдохнул Влад, действительно прижимая к себе за талию. — Если бы ты только знала… Тебе очень идёт это платье. Разве что… — поднял руку и принялся распускать мои волосы. — Так ещё лучше, — добавил по окончанию нехитрого действа.

Руки из моих волос так и не убрал. Наоборот, глубже зарылся в них пальцами. А я всё смотрела на него и смотрела. На дне тёмных зрачков, казалось, пылало самое настоящее пламя. Невидимое, но осязаемое. Оно впитывалось в меня невидимой нитью так глубоко, что уже не вытащишь, оставалось в самом сердце, вынуждая то биться до неприличия громко и невозможности быстро. Меня как привязало этой нитью. Даже если опомнюсь, захочу уйти или хотя бы возвести дистанцию, всё равно не получится. Никуда уже не денусь. Что бы ни говорила. Например...

— Я не буду вашей любовницей, — повторила ему то, что уже говорила, а сама приподнялась и потянулась ему навстречу, цепляясь пальцами за его руку, что по-прежнему прикасалась к моим волосам.

Всё ложь. Правда — она одна. Он. Никто и ничто больше.

— Не будешь, — согласился он, едва заметно кивнув, и чуть отстранился, отпустив талию, продолжая откровенно любоваться мной. — Потому что я и не собирался из тебя её делать, — заверил совсем тихо, сжал одну ладонь на затылке, а пальцами второй провёл по моим губам.

— Хорошо, — прошептала, проведя кончиками пальцев по его запястью. — Тогда отпустите меня.

Прикасаться к нему стало необходимее кислорода.

— Даже если бы хотел, при всём своём желании не смог бы сейчас этого сделать, — покачал головой мужчина. — Ты моя, мышка, смирись. Я тебя поймал. И уже никуда не отпущу. Если только… потом, — дополнил, вновь ухватив меня за талию. — Позже, — развернулся вместе со мной и прошагал к столу, на который усадил меня. — Не сейчас, — мужские ладони скользнули по ногам от колена вверх, раздвигая их шире. — Сперва… Покричишь для меня снова?