Но последнее время шли непрекращающиеся дожди, часто переходившие в снег, и даже самые обеспеченные из жителей Кор-Атра не могли проводить родню достойно. Анрир, как и толпа других бродяг, прятался под широкими выступами крыши и жался к стенам храма в надежде, что хотя бы один костер сегодня зажгут и можно будет немного погреться.

Некоторые падали прямо там и младшие из жрецов оттаскивали их тела в яму на окраине города. Вчера Анриру повезло и он смог вклиниться в рабочую бригаду, копавшую такую яму, и даже поел в качестве оплаты. А ещё не мог отделаться от чувства, что лучшим для него стало бы остаться на ее дне, по примеру нескольких из тех, кто просто свалился по окончанию работ. Но духота гроба, сорванные ногти и земля, сыпавшаяся в рот и нос, быстро отбили такие мысли. Лучше умереть в городе: ходили слухи, что свежие трупы часто продавали на Аврору, а то и попросту разделывали на мясо для прокорма сторожевых хвачей. После такого уже никто не вернётся к жизни.

Дождь ненадолго прекратился, и на аккуратный прямоугольник дров взгромоздили первое тело. Затем безутешные родственники начали обкладывать его предметами обихода, одеждой, ассигнациями и едой. Целые кольца ароматных колбас, хлеб, орехи в меду, вяленый окорок и даже одна бутыль крепленого вина. Щедрый откуп для мертвеца, всем живым на зависть.

По тропе бродяг прошёлся оживленный шепоток, когда к дровам поднесли горящий факел. Кто-то попытался прыгнуть и стащить еду, но его остановил один из городских стражников, ударил по печени и повалил на землю. Толпа загомонила сильнее, а родичи усопшего запаниковали и стали требовать убрать с площади нищих. Стражники криками и тычками попытались исполнить приказ, но чем сильнее наседали они, тем сильнее бродяги рвались к едва загоревшемуся огню.

Анрира толкали со всех сторон, сдавливали так, что не вздохнешь, а кости похрустывали. Когда воздух совсем закончился, как и целые ребра, кто-то схватил его за шиворот, выдернул из толпы, затем отбросил в сторону.

– Не суйся, – огромная, намного выше Анрира, четырехрукая фигура стражника на мгновение загородила свет, затем снова растворилась в мешанине тел.

Тем временем хлынувший дождь потушил костер, и нищие рвались к еде с новой силой, уже почти не сдерживаемые стражей. В воздухе повис запах скорой смерти. Анрир как наяву видел вчерашнюю яму, доверху наполненную телами. И того самого стражника сверху. Вряд ли у имуса есть родные, готовые выложить за его погребение приличную сумму. Впрочем, богатеи завтра тоже будут лежать на кострах. Если не вмешаться – в живых не останется никого из присутствующих.

"Когда ты болтаешь – трава сохнет от тоски" – все время ругал его дед. Но, к сожалению, Анрир не унаследовал от славного предка, первого из кошачьих королей, ни силы, ни ума, ни остатков магии – только умение говорить.

– Стойте! – он обошел толчею вскарабкался на ближайший забор и с него уже прыгнул прямо к ногам мертвеца. – Прекратите позорить Уводящего!

Первые из бродяг и стражников замерли не столько от его слов, сколько от беспримерной наглости: никто и никогда не взбирался на погребальный костер, да ещё и тлеющий в самом низу.

– Смерть не любит шума!

Враньё полное, но ничего лучше Анрир не придумал. Зато кольцо слушающих все росло и расползалось по площади.

– Мы приходим в мир с криком, но уйти хотим в тишине. Отдайте же усопшему последнюю почесть: дайте ему минуту покоя, минуту радости за то, что и после смерти он несёт в мир добро! Ведь что может быть прекраснее для светлого, любящего и любимого человека?

Женщина в расшитом золотом платке расплакалась, и остальные родичи тоже вытерли скупую слезу. Даже стражники и бродяги стихли, будто этот незнакомый мертвец приходился родней и им тоже, и в самое сердце поразил выдуманным светом и любовью.