Пусть у мессера Лоренцо и сосало под ложечкой, держался он очень уверенно. Решительно шагнул в спальню, отсалютовал кастеляну.

– Вы от герцога Гвидобальдо? – проворчал тот.

– Да, – кивнул Кастрокаро. – А будь я от Чезаре Борджа, да еще с дюжиной солдат, при таких бдительных часовых, как ваши, я мог бы стать хозяином Сан-Лео.

Расчет он делал верный – говорить все, как есть, дабы отмести подозрения. А вот с тоном ошибся. Ибо обращался он теперь не к простым солдатам, но к кастеляну замка, да еще известному своей вспыльчивостью. Случалось, что человек, вызвавший гнев Толентино, потом долго отходил от побоев. Все это знал мессер Лоренцо, но рискнул, ибо его самоуверенность служила лучшим доказательством того, что греха за ним нет.

Толентино уставился на него яростными, налитыми кровью глазами. Мужчина он был крупный, симпатичный, со смуглой кожей и черными волосами. И терпения его хватило ненадолго.

– Ангелы Господни! – проревел он. – Что-то этот петушок раскукарекался. Придется научить его держать язык за зубами, – кастелян злобно прищурился. – Кто вы?

– Посол герцога Гвидобальдо, как вам уже доложили. Что до остального, петушка и кукареканья, мы обсудим это в другое время.

Кастелян побагровел, попытался принять грозную позу, но без особого успеха, ибо ночная рубашка и колпак тому не способствовали.

– Каков наглец! – в голосе его смешались злость и изумление. Он несколько раз глубоко вдохнул и спросил уже более спокойно. – Как вас зовут?

– Лоренцо Снелло, – невозмутимо ответил Кастрокаро и добавил:

– Эти имя и фамилия нравятся мне больше, чем те, которыми вы меня обозвали.

– Так ты заявился сюда, чтобы сказать, что тебе нравится? – взорвался кастелян. – Послушай-ка, юнец, я тут господин, и мое слово – закон. Я могу отхлестать тебя плетьми, повесить, сбросить со стены, и ни перед кем не держать отчет. Хорошенько это запомни и…

– Может, хватит? – повысил голос и Лоренцо. – Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать ваши нотации. Стоило мне взбираться на утес, ежеминутно рискуя жизнью, чтобы вы кричали на меня, как на какого-то мальчишку. И не нужно говорить мне, что вы можете. Слова, они и есть слова. А вот чего вы не можете, я видел собственными глазами.

– И что же мы не можем? – приторно-сладким голосом спросил Толентино.

– Вы не можете охранять замок, не можете отличить слугу от господина и, возможно, что-то еще.

Кастелян потер подбородок. В душу его закралось сомнение. А вдруг этот юнец действительно послан герцогом Гвидобальдо?

Солдаты, выстроившись в ряд за спиной Лоренцо, молчали, но слушали внимательно и смотрели во все глаза. В словесной схватке Лоренцо явно брал верх. Допустить такое, да еще при свидетелях, кастелян не мог.

– Только действительно важное послание может оправдать твою наглость и спасти от порки, – грозно изрек он.

– Не мне оценивать важность послания герцога, – последовал дерзкий ответ – Но он обязательно узнает, каким унижениям подвергли вы человека, которого он любит и который рисковал жизнью на его службе. – в голосе Лоренцо зазвенели нотки обиды. – И позвольте отметить, господин мои, постов так не встречают. Не будь я верным слугой герцогу не принеси вам важное послание, я бы ушел тем же путем. что и попал сюда. Но он узнает, как меня здесь приняли, в этом можете не сомневаться.

Толентино стало не по себе.

– Господин мой, – протестующе воскликнул он, – вина в этом целиком лежит на вас. Почему вы сразу начали упрекать меня? Если я принял вас не слишком вежливо, то лишь потому, что вы спровоцировали меня. С чего мне терпеть насмешки каждого хлыща, который думает, что может выполнять возложенные на меня обязанности лучше, чем я? Хватит об этом, – взмах руки показал, что перебранка окончена. – Давайте ваше послание, – и он протянул руку за письмом герцога Гвидобальдо.