И, продолжая это сопоставление, ученый делает вывод об архетипах: «Итак, если Христос и это темное природное божество суть доступные непосредственному опыту автономные образы, то мы вынуждены перевернуть наш рационалистический причинный ряд и вместо того чтобы выводить эти фигуры из наших психических предпосылок – вывести наши психические предпосылки из этих фигур. Конечно, это означает требовать от современного разума слишком многого, что, впрочем, ничуть не нарушает стройности нашей гипотезы. С этих позиций Христос предстает архетипом сознания, Меркурий – бессознательного (курсив мой – М. Н.)».24

Мифология античности, алхимия средневековья, ренессансный герметизм, тайны масонства, метафоричность философии ХХ века каждый раз по-новому раскрывают нам образность Гермеса-Меркурия. Но интересно рассмотреть не только европейское переосмысление Гермеса и герметизма, но и российское…

Как в античности есть свой языческий бог Меркурий, так и в православии есть свой святой Меркурий.25 Заметим, что христианский святой не является преемником античного бога.

Святой Меркурий был популярен на Руси еще со времен средневековья. Он получил эпитет «Смоленский», так как защитил Смоленск в 1239 году от полчища татар. И. А. Бунин в «Суходоле» писал о Меркурии и иконе с его изображением следующее: «В углу лакейской чернел большой образ святого Меркурия Смоленского, того, чьи железные сандалии и шлем хранятся на солее в древнем соборе Смоленска. Мы слышали: был Меркурий муж знатный, призванный к спасению от татар Смоленского края гласом иконы божьей матери Одигитрии Путеводительницы. Разбив татар, святой уснул и был обезглавлен врагами. Тогда, взяв свою главу в руки, пришел он к городским воротам, дабы поведать бывшее. И жутко было глядеть на суздальское изображение безглавого человека, державшего в одной руке мертвенно-синеватую голову в шлеме, а в другой икону Путеводительницы, – на этот, как говорили, заветный образ дедушки, переживший несколько страшных пожаров, расколовшийся в огне, толсто окованный серебром и хранивший на оборотной стороне своей родословную Хрущевых, писанную под титлами».26

Итак, христианский мученик Меркурий не связан с античным богом, но, как это ни странно, иногда атрибуты языческого бога, а среди них – кадуцей, появляются и на иконах, изображающих православного святого.

В православии есть еще один образ, в руках которого, по мнению некоторых исследователей, есть кадуцей. Это София – библейская Премудрость Божья или сын Божий – Христос, предвозвещенный еще в Ветхом завете. София Премудрость Божья в религиозной живописи изображается как «огнекрылый» или «огненный» ангел, восседающий на троне. На иконах она облачена в царскую одежду, подпоясана драгоценным поясом, а ее голова увенчана венцом. Одной рукой София прижимает к груди свиток, а другой действительно держит жезл. Этот жезл – мерило, трактуемый в византийской и древнерусской живописи как один из атрибутов архангела, а не кадуцей.

Но после религиозной реформы Никона, проведенной в XVII веке, во времена правления Алексея Михайловича, помимо нововведений в обрядовой жизни русской церкви появляется и посох священников, увенчанный двумя переплетающимися змеями, напоминающий жезл античного бога. Подобные посохи можно было увидеть на многочисленных религиозных процессиях середины XVII – начала ХХ века.

Кадуцееобразный посох можно встретить не только в русском православии. В Греции на Святой горе Афон хранится митрополичий жезл, который обвивают две змеи, напоминающие драконов. Афонские монахи так объясняют их значение – пресмыкающиеся гады символизируют зримых и незримых врагов церкви…