Каждый раз, когда она в поле моего зрения, я хочу сбежать, но потом понимаю, что бежать-то некуда, это же вроде мой дом, и я, добровольно согласился, чтобы она в нем жила.

Мазохизм чистой воды.

Вчера, я зарекся больше никогда и никуда с ней не ездить, потому что ее коротенькие юбки, мягко говоря, никак не помогают сконцентрироваться на дороге. Стоило мне остановиться на светофоре, как взгляд сам опускался на эти стройные длинные ноги. Я в какой-то момент, даже подумал, что вполне могу сломать руль, от той силы, с которой его сжимал. А один раз, чуть на задавил мужика на пешеходном переходе, только лишь от того, что задумался, как моя рука скользит по ее гладкому бедру.

Так все, это какой-то дурдом, не иначе. Наконец-то сегодня понедельник, я спокойно могу уйти на работу, а вечером поехать в зал, и возможно, мы с Верой даже не пересечемся. Насколько я уже успел ее изучить, девчонка спать ложится довольно рано. План отличный, мы будем редко видеться, и я смогу выбросить из головы эти ноги, и все что выше.

Но, как только я вхожу на кухню, мой план кажется уже не таким замечательным. Так, судя по всему, мне нужно внести поправки в свой план, и уезжать на работу на рассвете, чтобы не видеть Веру в коротеньких шортиках посреди своей кухни. Я еще не отошел от эпизода с полотенцем, вернее, отсутствием этого самого полотенца, как гостья испытывает меня на прочность свой недоодеждой.

- Доброе утро, Никита! – бодро здоровается Вера, махая мне лопаточкой. – Я нажарила блинов, хотите?

Хочу ли я блинов? Конечно хочу, ведь я их обожаю, и никто мне их не готовит, а сам не умею. Но я не зря объяснял ей на днях, что мы не обязаны есть вместе. В большей степени, естественно, думал о себе, но надеюсь Вера этого так и не поняла.

- Спасибо, я завтракаю позже, - вру я. На самом деле, всегда перед уходом ем, на голодный желудок невозможно думать, а мне как бы думать нужно постоянно. – Поем на работе.

Она грустно кивает, и выключив плиту, присаживается за стол. По ее выражению лица понимаю, что моя холодность ее обижает, но так будет лучше для всех нас.

Хватаю ключи от машины и снова поворачиваюсь к ней лицом. Не хочется, конечно, об этом спрашивать, но блин, надо. Я все же не скотина.

- Тебя подвести куда-то? У меня есть еще время.

Вера берет один блинчик, макает его в сметану, а затем красиво, я бы даже сказал, немного эротично, засовывает его в рот.

О Боже, за что мне все это?  

- Нет, спасибо, - прожевав отвечает она. – У меня завтра начинается обучение, сегодня планирую заняться поиском работы.

- Не рановато? Как ты сможешь объяснить работодателю, когда сможешь работать? Ты даже учиться не начала, и не знаешь толком, какой у тебя будет график.

- Я пока прикидываю варианты, посмотрю, сколько на транспорте добираться, что есть рядом, - Вера берет второй блин, скручивает его и снова проделывает тоже самое, что и с предыдущим.

Так хватит!

- Ну, пока, Вероника, - быстро отворачиваюсь и буквально выбегаю из дома во двор, даже не дав ей возможность, сказать что-то в ответ.

Представляю, что она уже успела обо мне подумать, но меня словно подкидывает от ее вида, адекватно общаться и поддерживать разговор у нас не выйдет. Позавчера, когда мы беседовали на кухне, и она призналась на счет выбора профессии, я вполне готов был ее поцеловать. В последний момент получилось остановиться. Так больше рисковать нельзя.

Все это сложно. Там на вокзале, до того, как увидел ее практически голую после душа, я был уверен, что никакая сила меня не заставит думать о ней, как о девушке. Красивой, надо сказать, девушке. Но с каждой минутой, что она живет в моем доме, игнорировать навязчивые мысли становится все труднее, а срок ее проживания, пока неизвестен. Сколько я так выдержу? Непонятно.