- Сажала ее на детский стульчик для кормления.

Замечаю, как Паша растерянно замирает.

- Черт, извини, - говорит он. - Мой проеб.

- Паша! - тут же осекаю его.

- Извини, - повторяет он. - Не привык, что рядом дети.

Он так забавно выглядит, когда чувствует вину, что я не могу сдержать улыбку.

- Я понимаю, мы тебя стеснили, но…

- Вот только не надо этого, ладно? - тут же раздражается хозяин квартиры. - Не хотел бы, не помогал бы. Закрыли вопрос. А насчет стульчика - я решу вопрос. Привезут. Виноват, что сразу не подумал.

- Да ты и не обязан был…

Еще один взгляд, и я осекаюсь на полуслове.

Пока довариваю морс, то и дело поглядываю на эту милую парочку. Даша устроилась на коленях Паши так, словно всегда так делает. Увлеченно пытается забрать мобильный из рук Князева, а тот упрямо не дает ей это сделать. И при этом они выглядят так органично и счастливо, что в груди начинает ныть.

Как настоящие отец и дочь.

Отворачиваюсь, чтобы не выдать себя. Нельзя. Нельзя-нельзя-нельзя! Да и с чего я решила, что Паша помогает нам только по доброте душевной и не согласится извлечь свою выгоду?

Я мало что понимаю в бизнесе, отец никогда не посвящал меня в него, считая, что мне это не положено. Поэтому вряд ли могу оценить, насколько могут быть выгодны мои акции, которые еще не так просто будет забрать. Я уверена - Николай не отдаст все просто так. Но видимо, это ценный актив, раз Паша уже интересовался ими.

Каждый раз, когда за спиной слышу детский смех, у меня внутри теплеет. Но я стараюсь не поддаваться моменту. Держусь из последних сил.

- Я закончила, - говорю, когда выключаю плиту и оставляю морс остывать.

- Смотри, как она крепко хватает меня за пальцы, - восхищенно произносит Паша. - Ну-ка, Даша, давай, покажи маме, как умеешь.

- Да, я знаю, - быстро говорю и тут же забираю малышку на руки. - Извини, ей пора кушать, а потом поспать. Спасибо, что помог.

И после этого трусливо сбегаю в нашу комнату. Теоретически Князев может пойти за нами - ведь квартира принадлежит ему, а значит, он может делать, что хочет. Но нет. Не приходит. Даже не заглядывает спустя полчаса. Только слышу его шаги, и все.

До вечера мы больше не пересекаемся. Еду, в том числе готовую, и правда привозят. А вместе с ней еще и стульчик для кормления. Конечно же, хорошей фирмы и с наворотами. Я только вздыхаю и начинаю чувствовать себя не только обязанной, но еще и виноватой в том, как повела себя недавно. Сам Паша снова ушел, по-видимому, к себе, после того как закрыл дверь за охраной.

- Может, подогреть ужин? - осторожно спрашиваю, найдя его в гостиной. Князев сидит на диване и что-то листает в планшете. Отрывает взгляд и переводит его на меня.

- Ужин? Нет, спасибо. Я не голоден. Но ты ешь, не стесняйся.

И снова полный игнор. Что, в общем-то, неприятно, но не смертельно. Может, у него и правда дела, а я тут пристаю к нему.

Но все же странное чувство так и не проходит. Впрочем, когда дочь просыпается, все мое внимание вновь приковано к ней. В какой-то момент я почти забываю про Пашу. Мне настолько спокойно здесь. Впервые за долгое время! И я полностью погружаюсь в заботу о дочери, не боясь, что придут и снова накажут меня.

К вечеру температура немного повышается, но пока некритично. Я снова кормлю дочь, теперь уже на стульчике, и никак не могу отделаться от чувства вины - ведь даже не поблагодарила как следует Пашу. Конечно, у него был такой суровый вид, но спасибо-то можно было сказать. Просто я растерялась.

Обещаю себе, что завтра обязательно исправлюсь, и укладываю Дашулю спать. В квартире по-прежнему тишина, дочка уснула, и я, взяв новую одежду из пакета, иду в ванную, решив, что просить Князева посидеть с Дашей будет чересчур нагло. Поэтому прикидываю, как помыться, чтобы успеть все как можно быстрее, и совершенно не ожидаю, что когда резко открою дверь ванной, то столкнусь с хозяином квартиры. Голым. Абсолютно. Ну, разве что полотенце у него в руках…