Мне рассказали про Дилера уже когда я начал писать эту книгу. Дилер сидит на зоне. Ему дали десять лет! Сидит он не за наркотики, а за то, что руками и ногами забил до смерти собственную мать, которая отказалась выделить ему сто рублей на опохмел…

Глава 8. Деревенские истории.

Немного скомкано у меня получилось про Степанчиково рассказать. Всего-то пару слов в начале. А ведь это место сыграло очень важную роль в моей жизни. Я до сих пор с радостью еду туда каждое лето набираться сил и эмоций. Степанчиково это мой второй дом, а учитывая то, что в Нске я сменил уже четыре квартиры, а там мое обиталище незыблемо, вероятно – первый и главный дом!

В юности со мной и моими друзьями там происходила масса забавных и не очень историй. Крупице их посвящу главу. Релакс, тэйк ит изи (с) Mika!

1. Песни на церкви.

Как я говаривал ранее, "старшаки" наши были парнями крутыми, но, в то же время, не чуждыми ничему человеческому. Они любили курить, выпивать, играть на гитаре и прочие радости деревенской жизни середины девяностых годов ушедшего века были им не чужды.

В Степанчиково стоит древняя церковь, построенная задолго до революции и ныне разрушенная. То есть как, полуразрушенная. У церкви нет ни окон, ни дверей, ни потолка, но все стены остаются нетронутыми. Ходят различные истории про тех, кто пытался разобрать эти стены на кирпичи ради возведения собственных построек на дачных участках. Болтают, что ни один из них не выжил, шепчут, что страшные вещи начали происходить в их жизнях и поэтому больше никто не рискует позариться на священное место (кстати, церковь, действительно освещенная). Но мало кто из взрослых людей верит во всю эту мистику. Я, например, склоняюсь к версии, что никто больше не пытается разобрать стены всего лишь по той причине, что это невозможно сделать. Кладка тех времен очень, очень и очень прочная! Не в пример нынешним постройкам, которые ковырнув ногтем меж кирпичей, можно избавиться разом от всего цемента, несущего функцию сцепки. Тогда, в Царские времена строили (особенно церкви) на славу! Секретом прочности сооружений, опять-таки, со слов местных жителей, служил яичный желток, который добавляли в цементный раствор! Такая добавка кратно преумножала схватывание бетона, сокращая при этом его – схватывания сроки. Так вот, вся загадка отступления предприимчивых охотников за государственной собственностью от своих корыстных целей разобрать церковь для осуществления собственных нужд состоит только в том, что кирпичи от здания не отрываются по-отдельности. Они крошатся, трескаются и ломаются. Возиться с конструкцией, которая стала монолитной, себе дороже. Обломки старинных кирпичей, которые можно раздобыть здесь, не стоят тех затрат времени, сил, нервов, техники, которые придется приложить. К тому же, все мы пониманием, что если уж ты по причине отсутствия моральных норм поведения, а вместе с ними, скорее всего и мозгов, решился все-таки разобрать деревенскую церковь (пусть и не функционирующую ныне), то это стоит делать тихо, быстро и желательно в темное время суток. А это просто не реально, так как с зубилом и молотком, сидя на семиметровой высоте, отколупаешь ты за ночь, ну кирпичей от силы десять целых, ну двадцать в лучшем случае, да и шороху наведешь порядочного.

По поводу того, была ли достроена эта церковь в те годы, функционировала ли она и был ли именно в ней свой приход, мнения деревенских так же разнятся. Выяснить данные обстоятельства сейчас стало практически невозможно, так как этих самых деревенских не осталось вовсе, а древних стариков, кто мог застать еще времена Российской Империи, не стало еще раньше. Я склоняюсь к тому мнению, что церковь действовала; во времена борьбы с религией была разгромлена и подожжена, а впоследствии, пока существовала подобная потребность, использовалась под склад сельскохозяйственной продукции. Об этом я слышал от большинства "респондентов".