Тем не менее его книги следует читать как художественную литературу. Они в самом деле вымышлены, и не в последнюю очередь потому что многое в них, конечно же, выдумано или переиначено (хотя отдельные факты, имена или даты соответствуют реальности). Разумеется, вымысел и реальность не противостоят друг другу. Английский роман всегда стремился выглядеть правдивой историей. Вымышленной книгу делает не то, что история в ней придуманная – она, кстати, может быть правдивой, частично или целиком, а то, что в ней используются или развиваются средства повествования (включая мнимые или поддельные документы), которые производят, согласно теоретикам литературы, «эффект настоящего». Книги Зебальда – и сопровождающие их иллюстрации – доводят этот эффект до крайней черты.
Так называемый истинный повествователь – это образцовый вымысел, promeneur solitaire[6] многих поколений романтической литературы. Одинокий повествователь у Зебальда (он одинок, даже если упоминаются его спутники, например, Клара в первом абзаце Изгнанников) готов по первой прихоти отправиться в путешествие, следуя порыву любопытства к некоей уже угасшей жизни (так, в Изгнанниках история Пауля, любимого учителя в начальной школе, впервые ведет повествователя обратно, в «новую Германию», а жизнь дяди Адельварта переносит Зебальда в Америку). Другой мотив странствий раскрывается в Чувстве головокружения и Кольцах Сатурна, где лучше видно, что рассказчик – тоже писатель, с характерным для писателя беспокойством и тягой к уединению. Нередко повествователь пускается в путь под воздействием пережитого кризиса. Обычно его путешествие предполагает поиск, даже если природа поиска не сразу очевидна.
Так начинается вторая из четырех частей романа Чувство головокружения:
В октябре 1980 года я отправился из Англии, где около четверти века прожил в местах, над которыми почти никогда не бывало солнечного неба, в Вену, надеясь, что перемена мест поможет мне справиться с тогдашним, особенно трудным, периодом жизни. Но в Вене оказалось, что дни, не заполненные привычной рутиной писательства и ухода за садом, длятся неимоверно долго, и я буквально не знал, куда себя девать. Маячила перспектива каждое утро выходить из дому и безо всякой цели или плана бродить по городским улицам.
Эта длинная часть под названием «All’estero» («За границей»), где рассказчик переносится из Вены в различные места Северной Италии, следует за первой главой, превосходным образцом краткого жизнеописания, а именно очерком жизни великого путешественника Стендаля, и предшествует краткой третьей главе об итальянском путешествии другого писателя, «доктора К.», по маршрутам некоторых итальянских поездок самого Зебальда. Четвертая, и последняя, глава – такая же длинная, как и вторая, и связанная с ней – озаглавлена «Il ritorno in patria» («Возвращение на родину»). Четыре части Чувства головокружения обозначают главные темы в творчестве Зебальда: странствия, жизнь писателей, также известных своими путешествиями, чувство наваждения и жизнь налегке. У Зебальда всегда присутствуют картины разрушения. В первой части Стендалю, выздоравливающему после болезни, снится пожар Москвы; в последней части сам Зебальд засыпает над дневниками Пипса, и ему снится Лондон, объятый Великим пожаром.
В Изгнанниках мы обнаруживаем ту же четырехчастную музыкальную структуру, в которой четвертая часть самая длинная и сильная. Так или иначе, странствия лежат в основе всех повествований Зебальда – это путешествия самого рассказчика или жизнь других скитальцев, о которых вспоминает автор.