Шерр почесал лоб под фуражкой.

– И часто это с вами, полумеханоидами, случается?

– Редко. Но бывает.

*

– Вона лежанка свободная, – охранник указал на кровать у стены. – Обустраивайся, пока все на работах. Вкалывать начнёшь завтра, раз ты такой весь из себя ветеран.

Жал подошёл к указанному месту, скинул плащ, свернул и положил на подушку. Сверху пристроил шляпу. Повернулся к лягу. Тусклый свет внутренних алхимических светильников отразился от его блестящего обнажённого корпуса.

– Работать, – произнёс он с нажимом. – Работа перевоспитывает.

– Чего это? – не понял ляг.

– Работать, – полумеханоид указал на выход.

– Ты что, так рвёшься в шахты?

Пышкович кивнул.

– Вот чудик, – охранник приподнял фуражку дубинкой. – Ну, ладно. Если ты так жаждешь перевоспитаться, идём. Тебя, кажется, во вторую шахту хотели.

– Третья, – не согласился Жал.

Ляг крякнул.

– Зачем тебе третья? Там самый опасный участок. Обвал вот недавно был. А ещё надысь там четверо газом потравились.

– Мне газ не страшен. Третья.

Что-то бормоча себе под нос, охранник повёл новоприбывшего исправляемого, жаждущего перевоспитания, в караулку.

– Шерр лейтенант, – обратился он к офицеру, ставившему галочки в каком-то длинном списке. – Вот. Работать хочет.

– Так в чём же дело? Пусть работает.

– Он в третью хочет.

Лейтенант оторвал глаза от списка.

– А почему он голый?

– Одежда испортится во время работы, – пояснил Жал. – Она мне дорога, как память.

– А больше ничего не боишься? Например, что глыба на башку упадёт. Или что фильтры забьются. У тебя же есть фильтры?

– Я справлюсь, – последовал самоуверенный ответ.

Шерр покачал головой.

– У нас тут много разных супчиков, – проговорил он. – Некоторые сначала тоже были весьма гордыми. Но, поработав в шахтах, все теряют свой гонор.

– Отлично сказано, шерр лейтенант! – воскликнул ляг.

Офицер покосился на него, поморщился.

– Ладно, – отмахнулся он, снова возвращаясь к списку. – Хочешь в третью – иди в третью. Желаешь получить геморрой на свою железную задницу – мешать не буду.

Полумеханоид повернулся к лягу. Тот пожал плечами.

– Ну, пойдём, если тебе не терпится попасть на свалку, – хмыкнул он.

*

До нужной пещеры они шли минут десять. Ляг устал переставлять свои огромные сапоги с камня на камень. А вот Жал, похоже, выглядел довольным.

«Такое чувство, будто он рад, что сюда попал», – подумал охранник. – «Хотя по этим железякам никогда не поймёшь».

Ещё два ляга стояли при входе в пещеру. Они озадаченно глядели, как к ним приближается блестящий четырёхрукий полумеханоид.

– Кого это ты приволок, Трюпель? – гоготнул тот, что покрупнее. – Новую камнедробилку?

– Да вот, перевоспитаться хочет, – просипел спутник Жала, вытирая пот. – Пустите, говорит, в третью. Там я качественнее перевоспитаюсь.

Охранники уставились на Пышковича. Тот улыбнулся им, продемонстрировав острые зубы.

– Бр-р-р, – передёрнул плечами крупный. – И зачем им такие зубы делают? Они ж пищу не пережёвывают. Только заливают.

– Зато он легко перегрызёт тебе глотку, – хохотнул другой охранник. – Да и ногу, пожалуй, запросто отгрызть смогёт. Слышь, Штепсель? На что спорим, что он тебе ногу отгрызёт?

Жал радостно клацнул челюстью.

– Короче, забирайте, – со вздохом проговорил Трюпель. – Обещал не буянить, но на всякий случай держите ухо востро. Сами понимаете, не зря ж его сюда отправили.

– Ничего, опыт есть, – крупный вытащил из-за пояса шоковую дубинку и взмахнул ею в воздухе.

– Не махай перед ним этой штукой, Штепсель, – посоветовал Трюпель. – Говорят, он ветеран. Может вырвать и засунуть её тебе в ухо.

– Да? – крупный посмотрел на дубинку, прикидывая, пролезет ли она в ухо. Потом обратился к напарнику: – Слышь, Стопаль, может, ему и кирку не давать – своими граблями управится?