– Очень благодарен, – ответил Никитин, – я, наверное, скоро обращусь к вам за помощью для своей новой статьи. Мне нужно будет писать о психологии счета, так вы мне дадите на время Поль Дю-Буа Реймона по теории чисел и кого-нибудь еще – Тельца, что ли. Мне только для цитат.

– То есть, как это? Вы будете всё это читать, что ли? – удивился Коренев.

Никитин рассмеялся.

– Эх вы, математики, – насмешливо ответил он, – вы все чисты, как агнцы, как посмотришь на вас. Разве нужно читать книгу для того, чтобы делать цитаты? Вы помните, например, мою брошюру «о психической энергии»? Помните последний оттиск из столичного журнала? Так, ведь, там цитат сто на сорока страницах будет. Неужели же вы думаете, что я читал все книги, которые цитировал? В особенности английские?

– Там есть и итальянские цитаты, насколько я помню, – добавил Коренев.

– И итальянские. У нас, ведь, вообще такой порядок: строить подвал из никому не нужных цитат. Притом непременно из иностранных источников.

Коренев засмеялся.

– А вы бы не следовали этому дурацкому обычаю, – заметил он.

– Ого! – испуганно воскликнул Никитин, – это чтобы мои статьи не приняли в журналы? Благодарю покорно.

Никитин сделал презрительную гримасу и замолчал. Коренев, между тем, нетерпеливо поглядывал на часы и всё порывался что-то сказать товарищу. Наконец он вдохнул в себя побольше воздуха, и, слегка покраснев, проговорил:

– Послушайте, Сергей Егорович. А вы забыли про свое обещание? А?

Никитин сделал серьезное лицо.

– Какое обещание? – спросил он.

Коренев еще более смутился.

– А вспомните то, о чем мы говорили вчера, – пробормотал он, – насчет объяснений в любви. Гм… кхе!

Он поперхнулся. Никитин же добродушно расхохотался.

– А… Вспомнил! – воскликнул он, – это насчет обучения вас методам ухаживания? Отлично. Только имейте в виду, голубчик, я ведь сам вовсе не так опытен: я был влюблен всего три, четыре раза, не больше.

– О, и это роскошно, – обрадовался Коренев, – это вполне достаточно для хорошей индукции.

– Ну, положим, этого очень мало, – отвечал Никитин, – хотя, конечно, для вас и мои указания могут быть ценными. Только я не знаю до сих пор хорошо, что вам именно нужно: знать способы сближения, или же просто придумать форму объяснения в любви?

– Нет, способы сближения, – покраснел Коренев, – знаете, чисто внешнюю сторону, что ли. Я вот помню из романов, что «она» имеет обыкновение вскидывать на «него» глаза, а «он» старается пожать «ей» руку, или прикоснуться к «ее» локону лицом. Вот я всё и думал: какую это программу выработать, чтобы привести себя и ту, которая мне нравится, к возможно большему заряду в смысле разности потенциалов мужского и женского начала. А? Что вы скажете?

Никитин поднял кверху глаза и задумался. Затем он проговорил:

– Видите ли, милейший, вы должны ей представиться натурой крупной, сильной. Женщины, ведь, вообще любят сильных телом и духом мужчин. Ну, телом то вы щуплый, этого не изменишь; но зато вы должны ее поразить силою духа. Проявление силы является именно проявлением мужского начала во всей органической жизни. Вы возьмите, например, простейший случай сексуальной жизни: ну, хотя бы простое проникновение сперматозоида внутрь ovum’a; здесь вы видите непременно проявление механических сил: толчок, удар, причем активная сторона процесса лежит в мужском начале. Вот и вы должны показать свою силу.

– Но в чем я ее покажу? – жалобно спросил Коренев.

Никитин заложил ногу за ногу и, войдя в свою роль, важно заметил:

– При нашей социальной дифференцировке, конечно, нельзя говорить о силе духа вообще. Вы можете поразить женщину, например, своими знаниями, что ли. Смелостью мысли и ума.