Все это время палец поручика двигался по поверхности карты, и Алексей обратил внимание на никак не вяжущиеся с остальным внешним видом поручика пальцы руки – ногти были словно бы обломаны, под ними виднелась черная грязь.

Или копоть.

Наверное, сам Осинский заметил это обстоятельство и торопливо убрал ладонь с карты.

– Подпоручик, запомните главное. Придерживайтесь маршрута, строго, неуклонно двигайтесь тем путем, что я вам сейчас назвал. Главное – не уклоняйтесь к северу от Черного ущелья, вглубь леса. Помните – ваш путь лежит строго на юго-запад, к дороге на Львов.

Алексей наклонился над картой.

– Но позвольте, господа! – сказал он. – Это же такой крюк к югу…

– Так надо! – коротко ответствовал поручик.

– Да уж, Алексей, ты, пожалуйста, строго выполняй инструктаж, – добавил штабс-капитан Ельцов. – Ну, конечно, если вдруг особые обстоятельства…

– О чем вы, Федор Кузьмич? – недовольно перебил командира батальона Осинский. – Ну, какие такие обстоятельства? Получил пакет, сел на лошадь, через два дня доставил пакет…

– А такие, Аркадий Викторович! – крепнувшим голосом продолжил Ельцов. – На руки на свои посмотрите! Я вот их сейчас увидел и вспомнил, что вы давеча после возвращения рассказывали…

Офицер-разведчик, словно бы впервые увидев, посмотрел на свои руки – кисти их были ободраны, ногти на пальцах обломаны, кожа покрыта то ли копотью, то ли жирной какой-то грязью…

– Ладно, Федор Кузьмич… – подумав немного, сказал поручик и, закурив новую папиросу, сказал:

– Вот что, юноша… – Алексей мгновенно подобрался и насторожился – из уст поручика, который был на глазок старше его лет на пять-семь, такое обращение можно было воспринять и как оскорбление.

– Да вы успокойтесь! – Осинский заметил свою оговорку и поправил себя: – Мы приказываем вам – в случае о с о б ы х непредвиденных обстоятельств вы можете вскрыть пакет и ознакомиться с донесением.

Теперь Алексей пришел в состояние недоумения – он ведь прослужил (да что там – и воевал!) почти год, все происходящее совершенно выбивалось из привычных рамок армейских отношений.

Он привык получать четкие приказы, сам отдавал такие же, а здесь…

И он осторожно поинтересовал – что, вообще-то еще больше выходило за рамки армейских уставных правил:

– Федор Кузьмич, что значит – особых обстоятельств?

И, поскольку штабс-капитан в ответ лишь пожал плечами, Русин повернулся к Осинскому.

– Соблаговолите объяснить, господин поручик, что я должен буду все-таки понимать под особыми обстоятельствами?

– Успокойтесь, подпоручик, – как-то устало ответил ему разведчик. – Строго придерживайтесь маршрута – и не будет никаких обстоятельств и неожиданностей. А коли появятся – вы сами поймете безошибочно, что пришла пора вскрыть конверт. Вы ведь – не зеленый новобранец, вы летнюю кампанию нынешнюю все прошли, так что догадаетесь, не беспокойтесь. Вот только боюсь – не очень-то помогут вам полученные из пакета сведения.

– Да уж, Алексей, это и есть, опасаюсь, тот случай, что в Библии объясняется фразой «Многия знания умножают многия печали…»

И вот тут Алексей решил проявить твердость.

– Вы можете объясняться яснее? К чему я должен быть готов?

Командир батальона и разведчик переглянулись, а потом Осинский сказал:

– Главное – что могут появиться не просто особые, а непредвиденные обстоятельства. А коли они непредвиденные – ну, что мы вам можем сказать яснее того, что уже сказали?

– Ты, Алексей, главное – строго придерживайся маршрута, – добавил штабс-капитан уже в который раз.

Когда Алексей вышел из блиндажа и пошел к себе в роту, его догнал вскоре Осинский и придержал за руку.