– Какой черный день? Жизнь только начинается, скоро ты будешь купаться в шелках, у тебя все будет – золото, драгоценности, все, что твоей душе угодно.

«Моя жена должна быть одета лучше всех», – думал он, наивно полагая, что причина постоянного недовольства его жены в безденежье.

– А откуда у тебя эти деньги? – неожиданно резко спросила она. – Ты что, прятал их от меня?

– Опять за рыбу деньги, – возмутился он своей любимой присказкой. – Я же тебе всю зарплату отдавал вместе с квиточком, а это из левых я копил на мотоцикл. Эх ты! Вместо того чтобы поблагодарить мужа за то, что он их не пропил, а сэкономил, ты опять начинаешь… А!.. – в сердцах воскликнул он и ушел на кухню.

Олег был даже рад, что со следующей недели он будет жить в казарме. «Куда угодно, только чтобы быть от нее подальше», – думал он. Останавливал его только сын. Малыш уже начал немного лопотать и искренне радовался его приходу.

Непросто было опять возвращаться в казарму, но Олег был неприхотлив, как настоящий спартанец. «Уюта не обещаю, но офицерский порядок гарантирую», – любил говорить он.

Все дни с утра были посвящены физической и военной подготовке – они совершали марш-броски, стреляли по различным мишеням, плавали в бассейне. А после обеда – в аудитории, помимо военной теории, они занимались языками, психологией, специальными упражнениями на развитие памяти и внимания. Им преподавали зарубежную историю, рассказывали о быте и традициях народов африканских стран, Латинской Америки и Востока, учили, как пить, чтобы не хмелеть.

В коридоре школы стоял теннисный стол, и курсанты все вечера отводили душу за этой, можно сказать, азартной игрой. Сколько азарта, сколько драйва было у молодых парней, когда отбивали они маленький белый шарик через сетку противнику! Накат, смеш, топ-удар, топ-спин, подрезка, срезка, скидка, блок, удары справа и слева – всему научился увлекающийся Олег. Настольный теннис, как никакой другой вид спорта, развивает реакцию, интуицию, учит мгновенно принимать решения и атаковать, атаковать, атаковать. Даже защищаясь, надо уметь ждать, когда противник ошибется, и самому неожиданно перейти в наступление и тогда стремительным, мощным топ-спином справа или хлестким и размашистым из-под руки топ-спином слева со свистом послать шарик на сторону противника и выиграть очко. Обязательно выиграть – другого исхода игры Олег не признавал. Очень уж азартным он был.

Как ни странно, многие из курсантов любили поэзию, особенно фронтовика Асадова. Как проникновенно читал Володя Афошин его стихотворение «Всегда в бою»:

…И думал я: окончится война —

И все тогда переоценят люди.

Навек придет на землю тишина.

И ничего-то скверного не будет,

Обид и боли годы не сотрут.

Ведь люди столько вынесли на свете,

Что, может статься, целое столетье

Ни ложь, ни зло в сердцах не прорастут…

«И вот проросло, опять мы готовимся воевать», – задумывался над своей новой профессией Олег. Ему, самому писавшему стихи, военная поэзия была очень близка по духу. И у него на тумбочке появились томики стихов Асадова, Окуджавы, Левитанского.

На выходные курсантов отпускали на гражданку, и тогда, купив по дороге фруктов, бежал Олег домой к сыну.

– Уля! Папка плишел! – смешно картавил Сашка, выбегая к двери и расставляя руки в стороны.

Олег подхватывал сына под мышки и подбрасывал к потолку. Малыш звонко смеялся, и именно в эти моменты Олег был счастлив.

Пролетел год учебы, пролетел еще один год стажировки, когда они, уже в штатском, ходили в высотное задание на Смоленской площади. Потихоньку заканчивались и отложенные на мотоцикл деньги, а о командировке никто не говорил. Ольга стала ворчать еще больше: