Я погружаюсь в загадочный мир моей дорогой Мисс Смузи, и мою голову покидают мысли о земной жизни.

Когда я заканчиваю первую сцену, за окном раздается странный звук. Я выглядываю в окно и вижу, как с неба, до которого можно дотянуться рукой, падает свежая клубника. Видимо, здесь иногда идут клубничные дожди. Что ж. Пожалуй, мне не стоит удивляться – нужно лишь принять мою новую реальность и свыкнуться с мыслью о том, что я проведу под сенью зефирных облаков еще неизвестно сколько времени.

Мне все же стоит немного поспать. С завтрашнего дня я непременно начну вводить в свой обиход новое расписание и постараюсь полностью исключить из своей жизни такое бесполезное занятие, как сон, – тем более, здесь мне вряд ли будут сниться сны.

Я поднимаюсь на второй этаж. Здесь лишь одна комната. Наверное, это и есть спальня. Я открываю дверь и вижу огромную кровать, устланную шелковыми простынями и стоящую изголовьем к окну, из которого открывается вид на соседние коттеджи и цветочные инсталляции.

Моя голова касается подушки и я проваливаюсь в сон.

Я открываю глаза и резко вскакиваю с постели. Я не чувствую своего тела. Несколько секунд я пытаюсь вспомнить, что случилось со мной накануне. Перед моими глазами стоит образ Ноа – загадочного мужчины с повадками волшебника. Кажется, вчера он сказал мне, что я застряла между жизнью и смертью, потому что там, наверху, еще не приняли решение о моей дальнейшей судьбе. Интересно, какой из моих плохих поступков поставил их в тупик? Может, мне не стоило тогда целоваться с Иоганном Свенсоном? Я ведь знала, что его семья планирует переезжать в Швецию. А может, я не всегда была добра по отношению к детям? Помню, я как-то сорвалась на Дороти, сказала ей то, что мать ни в коем случае не должна говорить своему ребенку. Но я тогда узнала об измене Илая и мне было трудно себя контролировать. Или же все дело в моей поездке во Флоренцию? Я не должна была уезжать туда одна. Если бы я поехала туда с детьми или хотя бы с тетей Мэй, я бы ни за что не совершила безумный поступок, о котором не рассказывала ни одной живой душе (но там, наверху, наверняка, о нем знают).