Лааб поднял подбородок, хотя его заносчивый вид не помог полностью спрятать страх в глазах.

– Вы еще пожалеете об этом, – прошипел он. – Мы смотрим в будущее дальше, чем вы можете вообразить, и наши планы куда величественнее этой жалкой Империи. Ты не переживешь следующего оборота планеты вокруг солнца, бандитская шлюха!

По комнате пронесся изумленный вздох. Я скрестила руки на груди и холодно улыбнулась Лаабу.

– Ты не доживешь до того дня, когда ваши планы рухнут, – ответила я.

Он что-то закричал, но приставы, повинуясь быстрому жесту судьи Клермон, его прервали. Коммутатор отключили, и два техника в камере надвинули на лица шлемы, снова опуская столы.

Тысячелетиями основным способом казни в Империи было удушение азотом. Способ быстрый и безболезненный, но, как я уже сказала Лине, это все равно насильственная смерть.

На стене камеры вспыхнули огни, судья Клермон кивнула, и техники дернули переключатели. Воздушные циркуляторы забрали из камеры весь кислород, заменяя его чистым азотом.

Лааб потерял сознание меньше чем за минуту, Ганда продержалась чуть дольше. Кислород в их легких и крови сменился азотом. Гипоксия способна привести к гибели тканей мозга через несколько мгновений.

Я видела куда более неприглядные смерти и ко многим из них имела непосредственное отношение. Я даже не в первый раз стояла по другую сторону стеклянной перегородки и смотрела, как другие люди умирают, но от этих тихих быстрых смертей холодок все равно бежал по коже. Казнь казалась странной медицинской процедурой. Мне стало неуютно. Я смотрела, как поднимается и опадает грудь Лааба, как дыхание становится все более поверхностным, как замедляется сердцебиение на мониторе над столом. Лааб конвульсивно дернулся, и всхлип Лины эхом отдался во всем зале.

– Уйе маа… Выведи ее, Уилл, – прошептала я, не отводя взгляда от умирающих передо мной людей.

Визг монитора, отслеживающего активность головного мозга, затих, когда Уиллимет вывела Лину за дверь. Лааб, а потом и Ганда замерли. Техники в шлемах обошли столы, проверяя состояние своих пациентов и передавая данные судье Клермон.

– Смерть мозга подтверждена, – объявила та, – остановка сердца произойдет приблизительно через три минуты.

Монитор при этих словах замолк, и мы стояли в тишине, ожидая последних слов техников. Тот из них, что стоял рядом с Лаабом, повернулся и кивнул, но я не выдохнула, пока не кивнул и техник, наблюдающий за Гандой.

– Смерть сердца подтверждена. Казнь проведена в двадцать два часа пятьдесят три минуты по стандартному столичному времени. Запишите, что правосудие свершилось.

– Ваше величество… – Я шагнула к стеклу, и в голосе Эммори послышалось предостережение.

– В воздухе пепел, взлетающий вверх, нет больше солнца, Мать-Разрушительница пришла, – вспомнилась мне строчка из стихотворения. – Кас, мы уезжаем. Прикажи подать машину.

Эммори коснулся рукой моей спины.

– Ваше величество, пора.

Я отвернулась от стеклянной перегородки, будучи не в настроении спорить. Кивнув на прощание собравшимся, я позволила своим телохранителям увести меня с места казни обратно во дворец.

Пройдя прямиком к бару у камина, я сделала глоток из первой же бутылки, которая попалась под руку. В груди вспыхнуло пламя, растопившее часть скопившегося там льда, так что я глотнула еще и поставила бутылку на место.

– Ваше величество…

– Зин, не нужно сейчас меня ругать.

– Честно говоря, мне даже хочется, чтобы сейчас дежурил не я, – улыбнулся напарник моего экама, – будьте осторожнее. Вы почти ничего не ели за ужином.

Я замерла с третьим стаканом в руке и посмотрела на него.