В переборку неожиданно постучали. Вошёл Иван, неся вакуумные упаковки с постельными принадлежностями. Положив их на второй ярус нар, он тут же вновь исчез, чтобы уже через миг внести в кубрик ещё и матрацы с подушками. Глянув на состояние женщин, Иван вздохнул и принялся распаковывать и раскладывать принадлежности на свободных лежанках. Матрацы, освободившись от гнёта упаковки, подобно тому чёрту из табакерки, резко, кратно увеличились в объёме, развернулись и расправились. То же самое случилось с подушками.

Забавно, подумала Рената. Она лично знала человека, выдумавшего принцип «сжатого производства» для нужд космоходства, где каждый квадратный метр космического аппарата неизменно оставался на вес золота. Он долгое время жил по соседству, на одной с ними лестничной клетке.

Побывав на челноке самолично, Рената поняла, что полезность той идеи весьма относительна. Всё, как и всегда, упёрлось в неодолимую стену нормативов. Инженеры-конструкторы «Герольдов» и челноков на ура приняли новый способ сэкономить место в бытовом отсеке, где ждало своего часа всё необходимое космопроходцам. Но вот второй склад неизменно оставался пуст – предписание не нарушалось даже когда о том кричала логика.

Но по прибытии на челнок космопроходцев положение дел менялось. Редко когда «марсианские правила» противоречили официальному Уставу, они скорее дополняли основной документ. Но в этом случае всё обстояло именно так: Устав определял пустующий склад исключительно для «возможных» нужд, в то время как космопроходцы первым делом заполняли его частью вещей, взятых из переполненной «бытовки». Причём однотипные вещи никогда не хранились кучно. Особенно, если вещи эти являлись жизненно важными. Их делили поровну и размещали на двух разных складах.

За объяснением далеко ходить не нужно: всему виной пресловутый пожар, случившийся на челноке, на той самой многострадальной «Маркизе». Экспедиции тогда досталось крепко, благо расстояние до Земли не такое большое по космическим меркам, и радиосигнал доходит в среднем за пятнадцать минут.

– Вы как? – участливо осведомился парень, склонившись в проходе.

Виктория преобразилась на глазах. Казалось, это какая-то магия, фокус: всего минуту назад она помирала, стонала и причитала, а теперь вдруг – раз! – и уже без зазрения совести строила Ивану глазки. Ей было что строить, по правде сказать. Неизвестно какова Вика была до «прыжка», но после, даже несмотря на все отпечатки временного недуга, умудрялась выглядеть притягательно. У Ренаты вдруг шевельнулась тёмная мысль взять да и ответить что-то типа: не лучше, чем вон та лужица на полу! Но она сдержалась. И даже постыдилась, укорив саму себя в мимолётном проявлении зависти. А через минуту и вовсе расстроилась, что вообще могла такое подумать.

– Всё в порядке, рыцарь! Если объявятся чудища, мы кинем клич, – игриво-серьёзным тоном ответила Виктория.

– Спасибо! – бросила Рената в спину уходящему парню. Тот кивнул, широко улыбаясь.

Ничего такой, подумала Неясова. Росту бы побольше. А то низковат. И держится как-то, по-борцовски что ли. Хотя, если только он борец-легковес…

Превозмогая себя, женщины перестелили любезно принесённые принадлежности на уже обжитые нары.

Снова серость углепластика перед глазами. Ординатор синхронизировал внутренние часы людей с временем планеты ещё несколько часов назад. За внешней переборкой темнела неизвестная, наверняка полная опасностей ночь, но никто не спал. В том числе и женщины, казалось бы, имевшие теперь для этого всё необходимое и даже больше. То и дело откуда-то доносились звуки, похожие на приглушённые скрипы, бумканье. Арсенал, видимо, уже опечатали. Теперь принялись за «разгрузку» бытовки.